Леонид МЛЕЧИН: Журналист не может быть шпионом
Известный телевизионный ведущий канала ТВЦ, журналист и писатель Леонид Млечин - человек очень хорошо информированный. Многие годы он занимается историей самых знаменитых спецслужб мира, посвятил этому несколько книг. На первый взгляд, его профессиональные интересы далеки от медицины, но оказалось, что и по этому поводу ему есть что сказать. Не могли мы обойти в беседе и его любимую страну - Японию.
- Леонид Михайлович, почему вы выбрали для изучения именно японский язык?
- Это был не мой выбор. За него я всю жизнь буду признателен декану журфака МГУ Ясену Засурскому, который волевым порядком отобрал в японскую группу пятерых мальчиков. Он не женоненавистник, просто порядки тогда были такие - девушек на международное отделение не зачисляли.
Осенью 1980 года я поехал в Японию с делегацией профсоюза наших горняков, и это была моя первая зарубежная поездка. После унылой Москвы времен позднего Брежнева я через 11 часов попал совсем в другой мир. Это не только материальное благополучие, но и совершенно необычная культура, миропонимание, диаметрально отличающееся от нашего. Особенно важной мне показалась японская организованность. Известный тележурналист Владимир Цветов, много лет проживший в Японии, как-то раз разговорился с торговцем, у которого он постоянно покупал рыбу. Оказалось, что изо дня в день ему привозит товар один-единственный деревенский житель. "А если он в отпуске?" - "У него не бывает отпуска". - "А когда болеет?" -"Ни разу не болел". - "Но если все же заболеет?" - "Тогда сын или сосед привезет". Человек искренне не понимал, как может случиться, что ему не привезут рыбу.
- В этом, наверное, и состоит секрет их экономического процветания.
- Это секрет успеха людей, которые работают без перекуров и лишних разговоров, это единственный способ развития страны, лишенной всяких ресурсов. "Японское чудо" повторяется на наших глазах в Китае, где у людей похожая психология. И когда нам советуют идти по китайскому пути, я понимаю, что это невозможно. Ни один российский человек не будет жить так, как китаец. Там подавляющее большинство населения, даже в больших городах, обходится без водопровода. Китаец знает, что он должен прокормить семью, дать детям образование и ради этого готов работать без выходных и отпусков, зная, что никакой пенсии по старости он не получит.
- Читая ваши книги, порой думаешь, что вы знаете о спецслужбах все. Остались ли какие-нибудь загадки?
- Их масса, потому что рассекречены лишь очень немногие архивные документы. Даже в изданных стенограммах пленумов ЦК партии конца 20-х годов то и дело имеются сноски "абзац не рассекречен".
- Что же может быть секретного в документах 70-летней давности?
- Скорее всего, речь шла о каких-то военных разработках, которые теперь, разумеется, никакого значения для обороноспособности страны не имеют. Но ни ведомство, ни конкретный человек не заинтересованы в рассекречивании, они придерживаются принципа "как бы чего не вышло". Для рассекречивания нужно расписаться, это уже персональная ответственность, а зачем ее нести? Проще оставить все как есть. А для кого-то это идеология - не надо обществу ничего знать, даже то, что было десятилетия назад.
Во время перестройки, когда КГБ возглавлял Крючков, он мне дал материалы, связанные с работой советской разведки в Париже в 30-е годы, и я написал об этом книгу. Хотел продолжить эту тему уже после развала Союза, когда во главе разведки стоял Примаков. На мою просьбу последовал ответ, что это документы государственной важности, поэтому речи об их рассекречивании быть не может. Я не хочу сказать, что Крючков больший демократ, чем Примаков, просто во времена гласности руководитель КГБ был заинтересован в своем новом имидже, а сейчас это уже не нужно.
- А справиться с терроризмом наши органы способны?
- Это почти невыполнимая задача для любой спецслужбы мира. Впрочем, с терроризмом можно довольно эффективно бороться, предотвращать многие теракты. Но наш аппарат госбезопасности к этому никогда не был готов.
- А как же взрыв в московском метро в 1978 году, когда по обрывкам сумки удалось выйти на след террористов?
- Для этого потребовались колоссальные усилия всего аппарата КГБ. Но на самом деле они должны были предупредить этот едва ли не единственный в истории СССР теракт, ведь в условиях тоталитарного общества при огромной агентурной сети это было гораздо проще, чем теперь. Но их больше интересовали диссиденты... Они не смогли предотвратить развал СССР, так же как знаменитая "Штази", когда рушилась ГДР, даже не понимала, что происходит. Эти спецслужбы не укрепляли безопасность государства, а пытались контролировать общество и часто только ослабляли свою страну. Например, неоправданная завеса секретности мешала международному научно-техническому сотрудничеству, что было нашей науке совсем не на пользу.
- Это тяжелое наследие сказывается до сих пор?
- Безусловно. Посмотрите, кто был обвиняемым в большинстве громких "шпионских" судебных процессов последних лет. Журналисты, ученые, экологи. Это что, главные враги государства? Большинство шпионов советских лет работали в самих спецслужбах или в закрытых учреждениях. Там их и сегодня надо искать. А журналист не может быть шпионом. Информировать общество - его профессиональный долг. Я не могу назвать ни одного факта, который обществу не положено знать, даже если речь идет о планах строительства новой подводной лодки. Ведь это же стоит бешеных денег, и за все в концов-концов платит налогоплательщик!
- Какой для вас самый большой вопрос из истории наших спецслужб?
- Не могу понять, почему Сталин устроил большой террор. Это выходит за пределы какой бы то ни было человеческой логики. Писатели и историки дают какие-то версии, но на самом деле ни у меня, ни у них ответа нет.
- Некоторые психиатры считают, что Сталин был их пациентом.
- Возможно, но ведь в этом участвовала вся страна. В конце 30-х годов чекисты работали на руководящих должностях год-полтора, после чего их расстреливали. Приходила новая бригада, им давали должности, машины, пайки, ордена, затем опять следовали арест и расстрел. Неужели эти люди думали, что их предшественники действительно виновны, а им самим эта участь не грозит?
Сейчас выходят том за томом архивные документы "Лубянка и Сталин". Там есть масса свидетельств тому, что Сталин лично санкционировал расстрелы. Каждый день в конце 30-х годов он занимался изучением протоколов допросов арестованных, давал указание, кого еще арестовать, какие вопросы им нужно задать. То есть он работал как следователь по особо важным делам, сфабрикованным по его указанию, и в это время страна оставалась совершенно неподготовленной к надвигающейся войне. Ну а то, как жили простые люди, его не волновало совершенно. По воспоминаниям министра внешней торговли Патоличева, когда к Сталину приехала делегация из Молдавии, где люди после войны умирали от голода, он сказал, что заниматься этим ему неохота: "Иди сам с ними разговаривай!".
- Но разве сейчас власть больше озабочена тем, как живет народ?
- Как человек, много лет изучающий психологию политических руководителей, могу сказать, что к власти обычно приходят люди с очень плохими качествами. Одно из них - полное равнодушие к людям. Сегодня этот человек нужен, а завтра становится лишним и безжалостно изгоняется из окружения руководителя. Политик должен врать, посылать людей на смерть - разве совестливый человек на такое способен? Это относится не только к нашей стране, но в западном обществе негативные черты политической деятельности сдерживаются, там силен общественный контроль над властью.
-Сегодня телевидение, особенно государственные каналы, стало слишком явно заботиться об интересах власти. Вам, наверное, стало сложнее работать?
- Я больше занимаюсь сюжетами, не относящимися к текущей политической жизни, поэтому какого-то давления не ощущаю. Но телевидение действительно изменилось в худшую сторону. Если называть вещи своими именами, то упал уровень профессионализма журналистов.
- Леонид Михайлович, давайте теперь поговорим о медицине. Вас в детстве привлекала профессия врача?
- Помню, когда мне было лет 8-9, к моему дедушке, тяжелому сердечнику, почти каждый день приезжал врач. И накануне 7 ноября дед вручил ему бутылку шикарного по тем временам болгарского коньяка "Плиска". Когда доктор ушел, дедушка со смехом сказал мне: "Вот ты не знаешь, кем тебе стать, так иди работать врачом". - "Почему?" - "Он еле-еле запихнул коньяк в свой портфель - там полно таких же бутылок!".
- А какие впечатления у вас сложились от встреч с врачами в более зрелом возрасте?
- К счастью, к врачам я обращаюсь нечасто, но один случай меня потряс. Мой сын сломал руку на австрийском горнолыжном курорте. Быстро приехала "скорая", ее работники (не врачи, между прочим) сразу установили с нами дружеские контакты, по дороге шутили, пытаясь поднять наше невеселое настроение. Привезли в больницу, которую у нас бы назвали районной. В приемное отделение больные поступали потоком, в основном с травмами. Подошла к нам врач, убедилась, что ребенок не нуждается в неотложной помощи, и направила его на рентген, а сама занялась более тяжелым больным. И все это без беготни и суеты, в отличие от известного американского сериала. Рентгенолог прикрепил снимок на стене в коридоре, его тут же посмотрел другой врач и сказал, что у мальчика перелом без смещения, надо накладывать гипс. Спросил, какой цвет гипса он хочет. Наложили гипс, еще раз сделали снимок, убедились, что все в порядке, назначили дату следующего посещения.
Вроде бы ничего особенного, но меня потрясла организация помощи в этой больнице. Там все находится на своем месте, каждый знает, что ему делать, и выполняет свою работу с удовольствием. Никто не выглядел ни уставшим, ни раздраженным, все улыбались ребенку.
А вот обратный пример. Когда мой отец сломал ногу, находясь в пульмонологическом отделении одной из московских больниц, его только через 12 часов перевели в соседнее травматологическое отделение и оказали помощь.
- Можно ли такое разное отношение к пациентам объяснить только уровнем заработной платы врачей или корни лежат глубже?
- Здесь дело не только в деньгах - в рядовых государственных больницах Европы зарплата у врачей не бог весть какая высокая, хотя и обеспечивает нормальное существование. Культура медицинской помощи и вообще отношений между людьми там другая, вот что главное. На Западе человек - это часть разумно устроенного общества, где он может и должен исполнять свои функции полноценно. Улыбаться ребенку, который сломал руку. От того, что у доктора есть какие-то проблемы, пациент, которому и так плохо, не должен страдать. Люди знают, что такое же доброжелательное отношение их ждет везде - в магазине, на улице, за рулем.
А у нас, к сожалению, общество устроено неразумно, и это носит тотальный характер и касается не только здравоохранения. Конечно, врачам нужно повышать зарплату. Когда мы недавно делали передачу о замечательном кардиохирурге профессоре Викторе Алексеевиче Иванове из Российского научного центра хирурги РАМН и спросили, сколько он получает, стало просто стыдно за наше государство. Но повышение зарплаты - это только необходимое, но не достаточное условие. От этого врачи не будут лучше исполнять свои обязанности и относиться к пациентам человечнее. Ведь сколько ни плати, кому-то все равно будт казаться мало. Только тогда, когда все компоненты общества будут разумно организованы, можно ждать перемен в лучшую сторону.
Но развитие у нас получается каким-то рваным, с откатами назад, да и люди как-то не особенно стремятся к лучшей жизни. Ведь, например, относиться друг к другу добрее - разве это зависит от правительства и президента? Кому-то ведь начинать, почему бы не врачам, это все же самая гуманная профессия. Но нет у нас таких традиций, к сожалению.
- Ну а как же земская медицина?
- Мы с вами ее не застали, да и врачи знают о ней понаслышке, из поколения в поколение эти традиции не передавались. К тому же, читая чеховские рассказы, понимаешь, как была далека от идеала и земская медицина. Думаю, и тогда, как сейчас, были врачи хорошие и плохие, душевные и равнодушные к чужому горю.
- И под конец личный вопрос. Кем собирается стать ваш сын?
- Он в этом году оканчивает школу и хочет поступать на факультет журналистики. Это будет уже четвертое поколение журналистов в нашей семье.
Беседу вел Федор СМИРНОВ.