Неучтенный случай
|
Комиссия, расследовавшая обстоятельства гибели доктора Б., пришла к выводу, что случай этот - неучетный, то есть не связанный ни с нарушением техники безопасности, ни с другими проблемами (или пробелами) в организации лечебного процесса
...В то январское утро врач Топкинской райбольницы Виктор Б. вел себя как обычно. Приняв дежурство, первым делом осмотрел пациентов. Выполнил необходимые манипуляции, внес записи в истории болезней, сделал долгосрочные назначения и только потом сказал сестре, что идет в ординаторскую и просит без дела не беспокоить. Когда по прошествии некоторого времени медсестра все же постучала в кабинет, ответа не последовало. Она толкнула дверь и увидела, что доктор мертв. Удар ампутационного ножа в сердце был профессионально точным. На столе лежали прощальные записки для матери и жены. Третья записка была адресована, как он подписал, "ментам". В ней сообщалось, что он уходит из жизни по доброй воле и просит не искать виновных. Страшная весть быстро облетела маленький город. Несмотря на выходной, в больнице собрался практически весь персонал хирургического и реанимационного отделений. Коллеги были в шоке. Кто-то вспомнил, что накануне Б. выглядел не то чтобы подавленным, а... В общем, теперь, оглядываясь, его состояние можно было истолковать так: решение он уже принял. А что не дома это случилось, так, видно, родных пощадил. Осиротела дочка от второго брака и сын от первого. Осиротели женщины, которым он был нужен как воздух: он был единственным у своей матери, которая схоронила мужа и жила только его радостями... Ушел из жизни человек За рубежом врачи составляют одну из основных профессиональных групп риска по суицидам - это отражено в специальных исследованиях, проведенных, в частности, в Финляндии и США. Вероятно, так проявляют себя стрессы, без конца провоцируемые напряженным ритмом работы и постоянной близостью к людским несчастьям. У нас в стране подобным анализом никто вплотную не занимался. В Кемеровском городском центре медико-психологической помощи населению я просмотрела учетные карточки самоубийц Кемерова и окрестных районов за несколько последних лет. При том, что статистика в целом была, увы, обширной - от 227 до 319 случаев за год, медработники (не говоря уже отдельно о врачах) в этом грустном списке встречались крайне редко, даже не ежегодно. Выходило, что, несмотря на сложное рыночное время, мы выгодно отличаемся от благополучного Запада. Что же тогда произошло в Топках? - Ушел из жизни не врач, а человек. Прежде всего человек, - сразу расставила точки над "i" председатель профкома Топкинского РТМО Зоя Полтева. - А у человека ведь нет брони, и что там глубоко личное было задето, мы не знаем. Главный врач района Анатолий Рябов также опроверг версию о том, что на отчаянный шаг доктора толкнули социально-производственные неурядицы: - Ни конфликтов в коллективе, ни проблем с пациентами или их родственниками у Б. не было. В работе он был профессионалом с большой буквы. Что же касается срыва от усталости... В любой больнице должна работать система отдыха после ночных дежурств. И не секрет, что зачастую она бездействует, что хирурги, например, могут всю ночь оперировать экстренных пациентов, а с утра идти на плановые операции. Потому что государство платит медику за его труд столько, что на одну ставку он прожить не может. Но в случае с Б. и это объяснение неуместно. Работал он на ставку с четвертью, а получал, по нашим меркам, неплохо. Реаниматологи в нашей больнице - одни из самых высокооплачиваемых специалистов. И дежурят они лишь через двое суток на третьи. Ну, бывает, что когда кто-нибудь заболеет, график выходов ломается. Но тогда все шло по графику, Б. вышел на работу после 48-часового отдыха. Мы провели служебное расследование и установили, что никакого нарушения в организации лечебного процесса допущено не было... Вскоре после трагедии в Топках одна из областных газет Кузбасса поспешила описать ее в заметках с броским названием "Нищета пронзила сердце". Врачи, бок о бок с которыми работал Б., были возмущены: кто-то позвонил по телефону, чего-то там спросил, и на тебе - публикация. - Не было никакой нищеты, - заявили они. - Б. и машину имел, и дачу, и квартира у него была двухкомнатная. С деньгами у нас сейчас, можно сказать, неплохо. В феврале мы получили зарплату за декабрь. В прошлом году несколько месяцев вообще как при социализме жили - с авансами. Как сыр в масле, конечно, не катаемся, при нынешних-то ценах. Но ведь было время, когда мы зарплаты вообще по полгода не видели... Жизнь, как в вакууме Еще сравнительно недавно Топкинская райбольница ходила в передовиках. Одной из первых в Кузбассе она внедрила у себя хозрасчет, перешла на работу в условиях экономического эксперимента, и за успешное выполнение заданий 1989 года Минздрав СССР даже отметил ее специальным дипломом. Модную нынче реструктуризацию, то есть сокращение коечного фонда параллельно с переходом на новые принципы оказания медицинской помощи, здесь проводили плавно, с 1985 года почти вдвое, с 310 до 115, сократив койки и при этом практически сохранив штаты. Это тоже было достижением. Сегодня, по оценкам областного Департамента здравоохранения, Топкинское РТМО имеет репутацию лишь середнячка. Но и ее в нынешних условиях поддерживать весьма непросто. Местная медицина "завязана" в первую очередь на местную экономику. Парадокс же в том, что, обслуживая весь район (54 населенных пункта) и три четверти городского населения Топок, РТМО финансируется только из... райбюджета. Относительно благополучный город от этих трат стоит в стороне. А положение сельских районов Кузбасса, как известно, далеко от стабильного. В прошлом году в бюджете Топкинского района на здравоохранение предусматривалось всего 7 проц., хотя, как утверждает главный врач Рябов, для покрытия реальных затрат медицинскому объединению необходимо не менее 15 проц. Фактически денег дали еще меньше - 3 проц. На текущий год записали только 5 проц., сколько дадут на самом деле, неведомо. К Рябову, как и во все больницы Кузбасса, идут льготники, требуя бесплатного медобслуживания и бесплатных лекарств. А бесплатно он может оказать только экстренную помощь. Деньги от платных услуг, взятые из кармана граждан, расходуются на бензин и запчасти для "скорой", на содержание детской молочной кухни (в прошлом году 8 месяцев из 12 кухню финансировали за счет РТМО), на повышение квалификации кадров (за год больница проучила около 40 специалистов, потратив на это 50 тыс. руб.). За последние 5 лет район ни рубля не выделил на капремонт и новое оборудование. Поэтому местный роддом, например, на приведение которого в надлежащий вид требуется около 1 млн руб., второй год закрыт, женщин отправляют рожать в Кемерово. Для тех, кто доехать не может, оборудовали палату экстренного родоразрешения в обычном стационаре. От медицинских стандартов XXI века это, прямо скажем, далековато. - Отдать нас городу районное начальство не хочет, на здравоохранение из области идут какие-никакие дотации, - поясняет главный. - А содержать, как должно, не может. Город же в свой бюджет строку "здравоохранение" не вписывает, потому что ему под это дело дотации не идут. И мы сегодня вроде как в вакууме - лечатся все, денег не дает никто... Вот такая неожиданная концовка получилась у материала, задуманного как анализ причин нового явления в медицинской среде. "Явления", слава богу, не оказалось. Самоубийство врача не обнажило никаких социальных язв, но дало повод посмотреть на то, как живет сегодня среднестатистическая районная больница, реальная, и неучтенная (или "неучетная"?) одновременно: ни беспросветности в ней, ни радостных перспектив... Валентина АКИМОВА, соб. корр. "МГ". P.S. Подлинное имя доктора Б. не названо по просьбе его родственников. |