Отчего так грустно, когда можно радоваться?
|
Когда у Кати сильно заболел правый бок, близкие подумали, что девочку беспокоит печень. Мама, по профессии врач, в простую поликлинику обращаться не стала (обычно рядовой человек идет именно туда, к специалистам, его направляют на обследование, в различные центры), позвонила своим знакомым докторам, те в свою очередь - своим знакомым и сразу вышли на именитого профессора. Девочку госпитализировали в одну из московских клинических больниц, сделали снимки и пришли к заключению, что у нее остеомиелит. При этом не заметили на снимках новообразования...
В НИИ детской онкологии и гематологии РОНЦ им. Н.Н.Блохина РАМН 14-летняя Катя поступила, когда уже было поражено три ребра, имелась огромная мягкотканная опухоль размером 20 на 15 см. Лечить такого больного - колоссальная ответственность. Это хорошо осознавали и доктора, и мама девочки. Но если есть хоть малейший шанс, как его не использовать! Лечение начали по самым современным программам. Провели пять курсов интенсивной химиотерапии, предоперационную лучевую терапию. Была сделана операция, удалено два ребра и осуществлена частичная резекция третьего... К счастью, все злокачественные клетки поддались лечению. Сейчас Кате 15 лет, она носит поддерживающий корсет, чтобы не была нарушена осанка, и продолжает пока находиться в стенах института. А ее мама безмерно благодарна докторам НИИ и горько сожалеет о том дне, когда решила проконсультировать ребенка "по блату". Специалисты же института комментируют этот случай деликатно: "Бывают сложности диагностики". Впрочем, в НИИДОГ все пациенты сложные. Больные с запущенной стадией заболевания, к сожалению, не редкость, а вернее будет сказать, составляют большинство. Несмотря на это, институту удается добиваться поразительных успехов, до 80 проц. его маленьких пациентов выздоравливают. В 60-е годы, когда в России было организовано первое детское отделение, все дети с острым лейкозом умирали, выживали не более 40 проц. детей с нефробластомой (опухоль почки), не более 5 проц. детей - с остеосаркомой (опухоль костей), теперь же при остром лимфобластном лейкозе выживают до 80 проц. детей, с нефробластомой - до 95 проц., с остеосаркомой - более 70 проц. При этом при остеосаркоме во многих случаях удается сохранить конечность, которую раньше всегда ампутировали. И в большинстве случаев при ретинобластоме (опухоль сетчатки) сохраняют ранее всегда удаляемый в таких случаях глаз. То же можно сказать и о других опухолях. Этого удалось добиться благодаря внедрению в практику детской онкологии новых методик лечения, в основном полихимиотерапии, современных лучевых методов, трансплантации костного мозга, и конечно же, благодаря энтузиазму, высокому профессионализму специалистов, здесь работающих. По мнению директора НИИДОГ академика РАМН Л.Дурнова, результаты могли бы быть еще лучше, если бы дети вовремя попадали в институт. К великому огорчению, приходится говорить о запоздалой диагностике, об отсутствии онконастороженности у педиатров на местах, об организационных недостатках в оказании медицинской помощи маленьким пациентам России. По словам Льва Абрамовича, педиатр за свою жизнь встречает не более 10 случаев онкозаболеваний у детей, поэтому у него нет достаточного опыта. Необходимы повышение онкологической настороженности и централизация такого рода больных. В Москве организовано 10 кабинетов детских онкологов, которые приближены к месту жительства пациентов, и любой педиатр при возникновении вопросов может обратиться туда. В других же регионах ситуация иная... До 50 проц. онкобольных детей "проходит" под другими диагнозами. А порой даже те, у кого заболевание установлено, не могут приехать на лечение в институт из-за отсутствия денег на дорогу. Не будь этих проблем, можно было бы помочь гораздо большему числу детей. Хотя надо заметить, что помогать сейчас очень непросто, так как все виды лечения дорогостоящи (в среднем затраты на одного ребенка составляют 250 $ в сутки), а бюджетных денег выделяется недостаточно. Государство оплачивает лишь основные лекарства, питание и зарплату. Из-за недостатка средств не выполняются многие программы. Так, отделение трансплантации костного мозга работает вполсилы, поскольку не хватает денег, одна пересадка в нем стоит 30 тыс. $ (для сравнения: в США ее стоимость - 100-300 тыс. $), да и те пересадки, которые осуществляются, во многом обязаны зарубежной помощи. Правда следует добавить, что тормозит развитие этого метода лечения и отсутствие в России регистра доноров костного мозга. Приходится идти другим путем - использовать в качестве доноров родителей. Родители же на 50 проц. не совместимы с детьми. Безусловно, детская онкология требует больших материальных затрат, что государству не по силам. За рубежом 80 проц. бюджета этого медицинского направления составляет спонсорская помощь, у нас же в стране спонсорство не развито. Сотрудники института не могут смириться с таким положением дел и пытаются достучаться до наших сердец. Они ищут спонсоров, делают все, чтобы каждый ребенок получил лечение по самым современным программам, считают, что дети не должны страдать от того, что государство не может обеспечить их необходимыми препаратами. Вообще, здесь работают беззаветно любящие свое дело и детей люди. Многие медработники дают свою кровь. А в отделении трансплантации костного мозга на спонсорские деньги приобрели необходимое оборудование для того, чтобы можно было сделать анализ крови в любое время, и все сотрудники освоили специальность лаборанта. (Удивительно, но в огромном Онкологическом центре в выходные дни анализ крови не делается!). Научные исследования вообще не финансируются (несмотря на то, что институт называется научно-исследовательским), и тем не менее они не приостановлены. За 2000-й год по их результатам опубликовано 53 научные работы. Основными направлениями в деятельности института являются совершенствование программ лечения детей с гемобластозами на основе определения устойчивости опухолевых клеток больного к противоопухолевым препаратам in vitro. Разрабатывается метод аллогенной трансплантации от родственных HLA-частично совместимых доноров. Уделяется большое внимание профилактике осложненний химиолучевой терапии. На базе института создана группа физических методов диагностики и квантовой терапии. Низкое интенсивное лазерное излучение в детской онкологии впервые внедрено в НИИ детской онкологии и гематологии. Данные свидетельствуют о том, что по сравнению с ранее применявшимися методами лечения этих осложнений эффект достигается в 1,5-2 раза быстрее. И все же НИИДОГ - институт клинический и его работа непосредственно связана с практической лечебной деятельностью. Только за минувший 2000-й год зарегистрировано свыше 24 тыс. посещений поликлиники, госпитализировано 1,4 тыс. больных. Проведено 265 операций в стационаре и 108 в поликлинике, осуществлено 22 трансплантации костного мозга. "...Есть героизм, который видят все, - пишет в своей книге "Записки детского онколога" Л.Дурнов, - и есть героизм будней, когда каждый день, спрятав боль и обиды, недомогание и слабость, врач идет навстречу с больным, чтобы отдать ему все, что знает, умеет, тепло своих рук и души". Идет и выигрывает. В Москве каждые 10 дней 6 детей заболевают злокачественными опухолями, в то же время благодаря стараниям докторов около 4 тыс. ребят выздоровели. Казалось бы, надо радоваться, но увеличение числа выживших детей ставит еще одну проблему - реабилитации, в том числе психологической и социальной. Она должна начинаться с момента установления диагноза и продолжаться длительное время, так как дети после тяжелого лечения часто чувствуют себя одинокими среди сверстников. Сотрудники института и в этом направлении прилагают немало усилий, чтобы сделать ребят счастливее. Создано прекрасное отделение реабилитации, открыта школа на базе НИИ с собственным директором, завучем, учителями. В институте работают психологи, охватывая не только детей, но и их родителей. А сколько оптимизма, радости вселяют праздники, которые устраивает медперсонал ежегодно для выздоровевших ребят! Мне вспомнились слова заведующей отделением опухолей опорно-двигательного аппарата Надежды Ивановой: - Институт у нас педиатрический, и лица детей и мам вы видите не такие печальные, как в других подобных учреждениях, потому что мы оптимисты, энтузиасты своего дела, стараемся вылечить даже самые запущенные формы заболевания. Катя - одна из многих спасенных. Некоторые бывшие пациенты уже давно стали взрослыми, завели семьи, имеют своих детей, а это значит, труд врачей, всего медперсонала не пропал даром, что, очевидно, и дает силы для дальнейшей работы и надежды на лучшее будущее. - Когда я смотрю в окно из нашей клиники, - с сожалением произнес Л.Дурнов, - то вижу корпуса недостроенного нового здания института, в его возведение вложено 45 млн $. Объект стоит на ветру с 1998 года. Строительство замерло, когда прекратилось финансирование. С тех пор в России сменилось пять правительств. Каждый раз нам обещали выделить средства, но все остается без изменений. Объект мокнет под дождем и снегом, а документы лежат в правительстве без движения... Уже ль российские дети и врачи не достойны лечиться и лечить в лучших условиях? Валентина ЕВЛАНОВА, корр. "МГ". |