"Самоселы" - феномен чернобыльской зоны
|
Как ни пытается Украина создать себе положительный имидж в цивилизованном мире, ей, с учетом нынешних социально-экономических реалий, это трудно дается. На сытом Западе Украину не знают. Наиболее осведомленные уточняют: "Это там, где грохнул Чернобыль?" О чем бы хорошем, но о Чернобыле слыхали, пожалуй, все. Преобладающее большинство располагает кое-какой информацией 16-летней давности, когда весть о катастрофе на ЧАЭС облетела весь мир. А что представляет собой ныне зона обязательного отселения?
Отрезанные от мира Корреспонденту "МГ" по Украине предстояла встреча с совершенно особой категорией людей, неким феноменом, нигде еще не описанным, - с теми людьми, которые вопреки всем приказам и распоряжениям не бросили клочок родной земли, остались, так сказать, полулегальными ее жителями. В "миру" их почему-то называют самоселами. Но надо лично познакомиться с ними, чтобы понять, насколько такое определение грубо, эгоистично, оскорбительно для них, коренных жителей. Полузапретное проживание в освобожденной от населения зоне. Что побудило эту горстку людей не пойти вслед за преобладающим большинством односельчан, не эвакуироваться в радиационно чистые районы? Как умудряются жить отрезанные от внешнего мира и никем не опекаемые? Неужели никто не несет ответственности за их жизнеобеспечение, в том числе и медицинское, или же они так и живут - забытые Богом и людьми? Ответить на эти вопросы - таков был первоначальный замысел командировки в зону. Но, как и всегда, реалии внесли свои коррективы, жизнь в этом некогда чудесном уголке украинского Полесья (вспомним А.Куприна) богаче даже самого пылкого воображения. Сквозь призму людей, в чиновничьих кабинетах названных самоселами, редких должностных лиц, им помогающих, высветился пласт проблем - социально-экономических, медицинских, юридических, все еще остающихся нерешенными, хотя сегодня мир отметил уже 16-летие печальной памяти аварии на Чернобыльской АЭС. Царство звенящей тишины Позади - КПП, контроль въезжающих в зону и выезжающих из нее. А дальше впечатление такое, будто ты въехал в некое мертвое царство. Ни одной встречной машины, ни одного человека. Будто ты в каком-то нереальном мире. Впереди село Андреевка. Сопровождающий нас сотрудник МЧС рассказал, что в свое время это было веселое полесское село. Летом оно утопало в садах, чисто выбеленные добротные хаты окружали цветы. А в зимнюю пору над каждым подворьем вился дымок, с горок спускалась детвора, было весело и шумно. А теперь... Печальные следы полнейшего запустения. Вместо некогда светлых окон - черные дыры. Валятся некогда добротные хаты. Осели крыши. Впрочем, не везде так, как в этом селе. В Апачичах ощущаем признаки жизни - хозяйств "самоселов". "Самоселы" - люди совершенно иного покроя. Они искренне рады поговорить со "свежим", приезжим человеком. Здесь проживают аж 26 человек. Знакомимся с Верой Григорьевной, это бывший медработник, живет с мужем. Единственная семья в селе, имеющая легковушку, которая и открывает ей окно во внешний мир. Время от времени, не столь часто, ибо на КПП могут и не пропустить за пределы зоны, они ездят в ближайший райцентр Иванков, где можно прикупить самое необходимое. Другим и это почти недоступно. - Как же вам живется в "мертвой" зоне? Вера Григорьевна настроена довольно оптимистично. Да, неудобства имеются, они тут почти как на необитаемом острове, никому из властей до них дела нет, потому как живут здесь полулегально, как бы на несуществующей земле. Зато и плюсы несомненны: здесь она, к примеру, полная хозяйка в своем доме, выращивает кур, гусей, рядом большой огород, картофелем, овощами семья обеспечена. Опять же нет здесь никаких бандитов, рэкетиров, даже хулиганов. - Но ведь жить в такой изоляции от внешнего мира, наверное, тяжело? Не ощущаете депрессии? - Да откуда ей быть-то? Работы всегда невпроворот, времени нет скучать или предаваться грустным мыслям. К тому же иногда устраиваем себе праздник: собираются соседи, включаем магнитофон, попоем, потанцуем. - А как в смысле медицинской помощи? Вдруг у кого с сердцем что случится - внезапный сердечный приступ или гипертонический криз? Да, соглашается она, это большой минус. Ну, допустим, и она, как бывшая медсестра, в некоторых несложных случаях может чем-то помочь, а если что посерьезнее - это целая проблема. - А если кому-нибудь из "самоселов" понадобится юридическая помощь, к кому обратиться? Подойдем к вопросу со стороны экономики. Кто помоложе, в состоянии кое-как кормиться с огорода. А каково старикам? Как пенсию оформить при существующем статусе? - С этим совсем плохо. - Вера Григорьевна, а как у вас в селе выходят из положения, если женщине придется рожать? - О, этой проблемы не существует. - Моя собеседница тихонько вздыхает и уточняет: - Дело в том, что в зоне давно уже дети не рождаются. Здесь только умирают... Меняю тему разговора, интересуюсь, почему не все эвакуировались из 30-километровой зоны? - У каждого свои причины, - отвечает Вера Григорьевна. - Например, нам с мужем предлагали переселиться в соседний, что уже за пределами зоны, район. Но стоило ли менять, как у нас говорят, шило на швайку? Выделяли полхаты с прохудившейся крышей, воды во дворе нет. Да и в радиационном смысле - какая же по существу разница? Здесь хоть место обжитое, хозяйство налаженное, своя хата, крыша не протекает, огород немалый. А там что? Начинать обустраиваться с нуля? Судьба бабушки Катерины По соседству за ветхим забором такая же ветхая хатенка. Старушка (как потом выяснилось, ей 79 лет) колет дрова. Силится разрубить полено, а оно не поддается. Старушка отдохнет маленько - и снова за топор. Это бабушка Катерина. Давно уже живет одна-одинешенька. Дети, внуки (теперь уже взрослые) в свое время эвакуировались, а она осталась. Навещают редко, разве что раз в год, в поминальные дни. Вот и приходится не только женскую, но и мужскую работу выполнять. А силы-то уже не те... Почему осталась в зоне? Рассчитывала, что вот дети устроятся на новом месте - поедет к ним и она. Но обустройство у них затянулось, возникли свои проблемы, да так вот и привыкла. С весны до осени обрабатывает огород, грибов, ягод насобирает в лесу, спасибо добрым людям, себе возьмут хлеб и ей привезут, а много ли ей одной надо. И теперь ни за что в город не переселится - на этой земле родилась, здесь и помрет. Родное, насиженное гнездо - как же его оставлять? Где-то в глубине души старушки угадывается затаенная боль: конечно, если бы дети да внуки были повнимательнее, позаботливее, жизнь могла бы сложиться несколько легче. Но бабушка Катерина жаловаться не стала. Ее судьба типична для нынешних жителей зоны. Хотели бы изменить образ жизни, уехать из зоны? Оказалось, одни уже попросту привыкли к такому существованию, как-никак уже 16 лет тут прожили, другие, что помоложе, готовы оставить эти места, присоединиться к цивилизованному миру, да вот никто ничего не предлагает. "Никому мы не нужны". - Заезжает ли к вам начальство из области, центра? - В основном, к годовщинам аварии на атомной, да и то не в это захолустье, а в Чернобыль. Наши мертвые или полумертвые села их не интересуют. Да, действительно, альтернативы у "самоселов" нет. Гость из ООН Для Чернобыля (о глубинке не говорю, новости туда приходят с опозданием на месяц) стал сенсацией визит заместителя генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам г-на Кензо Ошимы. Первопричиной его приезда в зону было не приближающееся 16-летие аварии на ЧАЭС, а реагирование на отчет ООН "Человеческие последствия аварии на ЧАЭС. Стратегия возрождения". Конечно же, глубокоуважаемого представителя ООН в глубинку не повезли, однако он побывал в Чернобыле, Припяти, посетил мемориал "Тем, кто спас мир", печальной известности объект "Укрытие" и саму атомную станцию, интересовался работой центра социально-психологической реабилитации населения в соседнем с Чернобылем райцентре Иванкове. Здесь, за пределами 30-километровой зоны, жили люди, эвакуированные с насиженных мест. Ознакомившись с положением дел, г-н Кензо Ошима пришел к выводу, что на данный момент самое время переходить к начальственно новому этапу реабилитации населения после аварии на ЧАЭС, - от разовой гуманитарной помощи, как это практиковалось до сих пор, к мерам по развитию региона в ближайшие 10 лет. По его мнению, нужно увеличить число экономически независимых людей среди пострадавшего населения и поддерживать их, пока все не достигнут такой независимости. Путь к решению общей задачи представитель ООН видит в создании благоприятной среды для инвестиций, стимулировании малого и среднего бизнеса в прилегающих к пострадавшим районах. Что же касается медицинских аспектов последствия чернобыльской катастрофы, то гость из ООН предлагает усилить внимание к проблеме профилактики дефицита йода. Этому могла бы способствовать национальная программа йодирования соли. Достопочтимый гость из далекой ООН уехал, а "самоселы" остались. Кто же позаботится о них практически, а не на уровне рекомендаций? Василий КАЛИТА, соб. корр. "МГ". Киев - Чернобыль. |