Язык мой - враг мой?
|
В последнее время много говорят об изменениях в правописании русских слов, и называют это устрашающим словом "реформа".
Небезынтересно обратить внимание и на профессиональный язык, в частности медицинский. Медики говорят своеобразно. Существует медицинский сленг, в котором много латинизмов, а теперь - англицизмов. Поскольку в средней школе латинский совсем не преподают, а в медицинском вузе мало, латинизмы получаются корявые. То же и с англицизмами. Пример первых - "гиперденсные зоны" (чем хуже "зоны повышенной плотности"?). Пример вторых - "нейровидение" (от английского neurivision). Но хочется обратить особое внимание не на устную речь, а на письменную. Лингвистические огрехи встречаются как в текстах научных медицинских статей, так и в материалах, присылаемых для публикации в "Медицинскую газету". Например, "некрозность тканей". Даже компьютер "протестует" против такого выражения, подчеркивая первое из этих слов красной чертой. Думаю, каждый медик заметит несуразность этого неологизма. Какой смысл из одного существительного делать еще одно? Еще пример неудачного неологизма - "негативация серологической реакции": мы же не говорим "позитивация". А вот на словах "гиперкалемия", "гиперкальцемия" не каждый остановит свое внимание. Хотя в середине первого корневое слово "кал" рядом со вторым корневым словом - "емия" (кровь) звучит уж очень, мягко выражаясь, своеобразно. Если дать себе труд заглянуть в "Энциклопедический словарь медицинских терминов", то там эти слова пишутся по-другому: гиперкалиемия и гиперкальциемия. Однако данное почтенное издание вышло в 1983 году и с тех пор не переиздавалось. А ведь за это время появились сотни новых слов и словосочетаний, о правописании которых найти сведений негде. Например, "хорионбиопсия" и "кордоцентез". Почему в первом слове нет соединительной гласной, а во втором - есть. Хотя в обоих случаях корневые слова "хорион" и "корд" заканчиваются и вторые корневые слова "биопсия" и "центез" начинаются с согласных. Вообще, что касается соединительных гласных, то в медицинских терминах много противоречивого: нефрэктомия, но пиелоэктазия; или холецистография и холецистодуоденостомия, но холецистэктомия. В последнем слове соединительная гласная "о" пропадает, а в первых двух она есть. Почему? Такая ситуация не только с существительными, но и с прилагательными. Почему одни антибиотики бактерицидные, а другие бактериостатические? Речь не об их действии на бактерии, а о том, что в одном случае есть соединительная гласная "о", а в другом нет. Естественно, эти вопросы не столько к медикам, сколько к лингвистам. Многое в нашей профессиональной письменной речи от устной. "Диссеминированные больные" (речь идет о больных диссеминированными формами туберкулеза). Пример стремления выразиться покороче: "в результате происходит кифозирование больного" (речь о том, что у больного происходит образование кифоза); "приобретена лапароскопическая стойка для гинекологии" (читай - для гинекологического отделения). "Преморбид", "климактерий", "онкобольной" или "тубдиспансер", может быть, приемлемы в устной речи, но никак в письменной. Мы позволяем иногда себе так говорить, но писать так не следует. Это от небрежности или от чрезмерной торопливости. Но ни того ни другого не должен себе позволять врач. Язык может быть другом, но может и врагом. Письменная (как и устная) речь с головой выдает человека. Можно так перефразировать известное изречение: скажи (или напиши) мне что-либо, и я скажу, кто ты. Только небрежностью можно объяснить фразу: "Лечение туберкулеза гепатотоксическими препаратами усугубляет анорексию". В таком написании возникает представление о том, что туберкулез лечат гепатотоксическими препаратами. Хотя смысл другой: некоторые препараты, применяемые для лечения туберкулеза, обладают гепатотоксическим действием и могут усугублять анорексию. Прочитав первую фразу, иной пациент в суд подаст на врача, скажет: лечит отравой. А из второй поймет, что речь идет о побочном действии лекарства, необходимого для лечения болезни, и смирится с тем, что из двух зол приходится выбирать меньшее. А как понравится такая фраза: "удар согнутой головой о твердый предмет..." (это о механизме спинальной травмы). Ясно ведь, что голову согнуть нельзя, в отличие от шеи. Это пример торопливости. Язык - тонкая материя, требующая к себе бережного отношения. Оно воздастся ясностью изложения, поможет избежать непонимания или двусмысленности. Кто-то из лингвистов должен следить и за профессиональным языком. Ведь врачам делать это некогда: они порой "захлебываются" новыми терминами для обозначения новых понятий в своей науки, изобретая новояз, не укладывающийся ни в какие языковые нормы. Научные термины должны иметь однозначное написание. Нельзя, например, употреблять и "осмолярность", и "осмоляльность" для обозначения одного и того же явления - осмотического давления в жидкости. Терминологическая вольность означает и неточность понятий, а стало быть, и неточность мышления. Но, мне кажется, в деле оптимизации языковой практики (или пространства, как принято сейчас говорить) в медицине "языковые" специалисты должны следовать за специалистами медицинскими. Нельзя заставить говорить или писать слово так, как оно не "ложится" ни на язык, ни на бумагу. Наверное, поэтому "осмоляльность" никак не приживается в профессиональном языке, хотя правильнее говорить именно так. Корригировать словообразование надо, но ломать язык через колено - противоестественно. Новая редакция "Энциклопедического словаря медицинских терминов", во-первых, назрела, а во-вторых, должна создаваться в содружестве медиков и лингвистов. Рудольф АРТАМОНОВ, профессор. |