Душа - это метафора
|
Александр Тхостов - один из ведущих российских клинических психологов. Родившись в Алма-Ате и окончив в 1976 г. МГУ, он вернулся в alma mater спустя 22 года доктором психологических наук, профессором, а с прошлого года - заведующим отделением клинической психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова.
Вся карьера Александра Шамильевича была связана с клиникой - он работал психологом в Онкологическом научном центре РАМН, затем в Научном центре психического здоровья РАМН. Наша беседа началась с вопроса о том, что представляет собой клиническая психология. -Это область психологии, которая занимается прежде всего проблемами болезни и здоровья, - говорит А.Тхостов. - Больной человек не перестает оставаться человеком. Часть его проблем имеет прямое отношение к болезни, часть - косвенное. Разного рода нарушения психики могут быть следствием болезни, могут быть ее причиной, либо возникать по поводу болезни. Например, если у человека нет ноги, прямого отношения к психике это не имеет, а косвенное, безусловно, имеет. Клиническая психология занимается проблемами адаптации больных и инвалидов, проблемами возникновения психических и психосоматических расстройств, реализации человека в этой жизни. Отсутствие возможности реализовать себя часто является причиной многих медицинских, социальных и психологических нарушений. - Клиническая психология и медицинская психология - это синонимы? - Отчасти. Они имеют разный объем понятий. Предполагается, что клиническая психология охватывает более широкий круг проблем, тогда как медицинская психология - психология больных людей или та психология, которая читается врачам. Я не сторонник терминологических споров и, если честно, разницы здесь не вижу. В основе любой психологии лежат две науки - философия и медицина. Врачи (такие как Сеченов, Бехтерев, Фрейд, Шарко) сделали очень многое для психологии. Клиническая психология в нашей стране существует недавно, поскольку и психология как таковая - молодая наука. Факультет психологии МГУ был создан всего 35 лет назад, а клиническая психология как отдельная дисциплина появилась в России четыре года назад. Это находится в полной противоположности тому, что происходит во всем мире. Там клинические психологи - самые многочисленный и самый высокооплачиваемый отряд психологов. Это нормально, потому что всегда очевиден заказчик - людей с психологическими проблемами не меньше, если не больше, чем людей, которых мы считаем больными. - Чем вызвано наше отставание в этой области? - Идеологическими причинами. У нас была материалистическая культура, насаждался вульгарный материализм. Идея заключалась в том, что если мы решим социальные и материальные проблемы, то все остальные вопросы отпадут автоматически. Если материя первична, то "ремонтировать" нужно не душу человека, а его тело. - А что понимают под душой психологи? - Есть много психологов, и все они понимают это по-разному. Мне кажется, душа - это некая метафора, которая позволяет человеку понять непостигаемое. Каждый из нас интуитивно понимает, что человек не сводится к совокупности биологических или механистических потребностей. Но объяснить это нельзя. И тогда мы привлекаем метафору, которая, как мне кажется, дает человеку иллюзию такого объяснения. Помните определение сепулькарий у Станислава Лема? Герой Лема ищет в словаре это слово и выясняет, что сепулькарии - это такие объекты, которые используются вместе с сепульками. Что такое сепульки? Это то, что используется в сепулькариях. Так и душа - это метафора, создающая иллюзию понимания. - Не является ли клинический психолог светским аналогом священника? - Является лишь частично, поскольку задачи все-таки разные. Любой священник в значительной степени учитель, предлагающий человеку мировоззрение, берущий на себя роль посредника между ним и Богом, он учит правильно жить. Психолог этим заниматься не должен. Он, скорее, должен быть зеркалом. Человек часто ищет того, кто бы решил за него его собственные проблемы. Психолог не должен их решать, он может лишь помочь в их решении. За священником стоит Бог, от лица которого он учит. А от чьего лица может учить психолог? - От лица психологической науки. - Разве что так (смеется). Тогда у нас будет теистическое, а не гражданское общество. На самом деле это та же самая проблема, о которой много говорили психоаналитики, - человек чувствует себя в этом мире маленьким и беспомощным, он все время старается переложить на другого бремя решения своих проблем. Но ведь это же инфантильная позиция. Хотя психологи и психоаналитики в какой-то мере взяли на себя функции священника, они также взяли на себя функции друга, собеседника. Западное общество очень разобщено. Есть масса проблем (как объективных, так и субъективных), связанных с нарушением общения, одиночеством. На протяжении двух последних столетий человек становился все более и более атомарным. Эту атомарность (или, как говорят философы, сингулярность) очень тяжело выносить. Нужна большая сила духа, чтобы смириться с тем, что каждый в этом мире смертен. Мы не можем осуждать тех слабых людей, которые пытаются найти утешение в идее вечной жизни. Переходя на язык психологии, скажу, что идеи воздаяния, страшного суда, вечной жизни несут защитную функцию. Конечно же, эти религиозные идеи эксплуатируют инфантильные страхи. - Каковы же функции клинического психолога? - Во-первых, психодиагностика. Во-вторых, экспертиза. В-третьих, психологическая коррекция и близкая к ней психореабилитация. Все формы психопедагогики находятся на границе с клинической психологией. - С какими проблемами чаще всего обращаются к вам клиенты? - Это хитрая вещь. Человек может обращаться сначала с одним вопросом, а потом выясняется, что на самом деле он неправильно понимает свою проблему или даже не знает о ее существовании. Элементарный пример: приходит клиент с жалобами на трудности общения с окружающими или на семейные неурядицы. А потом выясняется, что у него существует личностное расстройство, неправильная самооценка, неправильный способ оценки окружающих. Он об этом не знает и не считает себя в чем-то виновным. Часто психотерапия направлена на правильное понимание проблемы, которое является началом ее решения. - Но что считать в данном случае правильным пониманием? - Во всяком случае, осознание того, что существует множество точек зрения, которые являются, скорее всего, взаимодополняющими. Нужно, чтобы видение клиента стало стереоскопическим. Чаще всего "нерешаемые" проблемы заключаются в том, что человек слишком однобоко, прямолинейно и примитивно их видит. - Допустим, приходит к вам клиент и начинает спрашивать о смысле жизни... - Я не священник, чтобы отвечать на такие вопросы. По словам Фрейда, человек, задающийся проблемой смысла жизни, болен. Если уж эта проблема возникла, значит, что-то у него не так. Что бы я сказал такому клиенту? Во-первых, нужно задуматься о причинах возникновения этой проблемы. Во-вторых, я не знаю ответа на вопрос о смысле жизни и считаю, что каждый человек должен отвечать на него самостоятельно. Смысл жизни нельзя получить в готовом виде, его можно только найти самому, причем нельзя обрести навсегда. В отличие от Фрейда, я считаю это нормальной проблематикой зрелого человека. - Вы говорите: "нормальный человек". Что понимается вами под нормой? - Есть много представлений о норме, например как о статистическом срезе. Тогда оказывается, что талантливые люди находятся за ее пределами. Но именно такое понятие нормы существует, например, в тестовых методиках. В педагогике норма - это идеал. Нужно быть таким-то и поступать так-то. Норма как нормативное, самое правильное исполнение. - А в клинической психологии? - На мой взгляд, не является нормой то, что нарушает возможности адаптации человека к жизни, осложняет его жизнь, то, без чего человек без посторонней помощи справиться не в состоянии. У человека могут быть любые индивидуальные характеристики. Но если характер, личностные особенности не мешают адаптации в обществе, если человек способен себя контролировать, но он является для меня нормальным. Мне кажется очень правильным критерий, сформулированный П.Ганнушкиным по отношению к психопатиям: патологией является то, что нарушает адаптацию к окружающей реальности. - В таком случае любого революционера можно назвать ненормальным... - И многие называли. Проблема соотношения нормы и патологии имеет к этому прямое отношение. Большое число революционеров и ниспровергателей в этом смысле под понятие нормы не подходят. Они понимают, что существующая норма не является идеальной и пытаются ее изменить. Иногда им это удается. Но ведь огромная их часть представлена безумцами. Вспомним Великую Французскую или Октябрьскую революции - придя к власти, революционеры стали уничтожать друг друга. Хотя, с другой стороны, их пассионарность, невозможность вписаться в существующий социум послужила источником трансформации существующих правил. Революция и психопатология - это огромная тема для отдельного разговора. Нам преподавал психопатологию известный психиатр Э..Штеренберг. Тогда были диссиденты, которых сажали в психиатрическую больницу. Как-то раз я спросил его, действительно ли мы имеем дело с больными людьми. И он ответил тогда очень жестко: "А разве нормальный человек выйдет в знак протеста на Красную площадь?". А может, если бы они не выходили, мы бы так и продолжали жить в советском болоте? Многие из диссидентов действительно были сумасшедшими, сейчас уже никто с этим не спорит. Это сложная тема соотношения гениальности и помешательства. Как и в случае с поиском смысла жизни, психология не может решить проблему соотношения нормы и патологии, но обречена ее постоянно решать. - Тогда возникает вопрос о границах между психиатрией и клинической психологией. - А что такое, собственно говоря, психиатрия? С одной стороны, это врачебная практика. Психиатрия как наука состоит из биологической психиатрии и из психологической психиатрии. Разве психиатрия отменяет нейрофизиологию, биологию или патофизиологию? В таких же отношениях находится психиатрия с психологией. Для психиатрии психология является наукой фундаментальной. Назовите мне хотя бы одну чисто психиатрическую закономерность, которая не была бы либо биологической, либо психологической? Есть круг практических проблем, которыми занимается психиатр. Психолог занимается во многом тем же самым, но есть и специфика. Например, лекарственное лечение есть прерогатива врача, поскольку медицина предполагает определенную компетентность и ответственность. На данном уровне наших знаний мы договорились о таком разделении обязанностей. Но границы всегда относительны. Если ко мне придет клиент и я сочту, что он нуждается не в психологическом, а в лекарственном лечении, я направлю его к психиатру. - Недавно я вернулся из Ярославля, где проходила конференция "Стратегия преодоления стресса в современных условиях". Предлагаемая стратегия состояла в том, чтобы ситуационно принимать транквилизатор фирмы, которая была спонсором данной конференции. - Не лучше ли просто выпить водки (смеется). По крайней мере она продается без рецепта. Есть тысяча способов преодоления стресса. Прием лекарств - лишь один из них, предполагающий пассивность. Но есть ведь и иной путь - научить человека справляться со стрессом, в том числе и психологическими средствами. Транквилизаторы - это психологические костыли. От их приема ваши проблемы решены не будут. Наверное, есть ситуации, когда это необходимо. Но сказать, что это единственный способ преодоления стресса - да никогда в жизни! Надо выбрать оптимальный способ для конкретного случая. У врача всегда есть иллюзия волшебной палочки - дал лекарство и снял с себя всякую ответственность. Наше общество ориентировано именно на эту, медикаментозную модель. Но ведь она же не единственная. Если человек не научится сам решать свои проблемы, никто их за него не решит. - В заключение мне хотелось бы поговорить о психосоматике. - Существует ряд заболеваний, связанных прежде всего с психологическими факторами, таких как бронхиальная астма, язвенные болезни желудка, артериальная гипертензия, нейродермиты и т.д. Как это происходит, никто до сих пор не знает. Есть десяток теорий, что свидетельствует только о том, что среди них нет ни одной убедительной. Давно известно, что раны победителей заживают быстрее. Мы не можем объяснить этот факт, но связь психического и соматического факторов под сомнение никто не ставит. Каждый человек сталкивается с этим ежедневно. Ваша мысль заставляет двигаться ваше тело. Вот это и есть связь психологии с физиологией - психофизиология. Каким образом тело связано с душой, мы не знаем. Вот и это есть психосоматика. Если психологическая проблема не решена, то заболевание будет постоянно воспроизводиться. Сейчас проводится огромное количество исследований, посвященных операциональной (или механистической) личности. Ряд людей очень плохо рефлексируют и понимают собственные эмоции. Их легко можно узнать, поскольку в их лексиконе обычно отсутствуют слова, описывающие эмоции. Отсутствие слов для описания чувств называется алекситимией. Если обратиться к такому человеку с вопросом, как он узнает об отношении к себе окружающих, то он отвечают: "Я их об этом спрашиваю". Он не только плохо способен выражать свои чувства, но и плохо понимает чувства окружающих. Такие люди часто описываются как психосоматические больные. Их эмоциональные проблемы не могут быть отреагированы психологическими способами. Есть люди, которые решают психологические проблемы путем географического перемещения. В данном же случае способ решения иной - они становятся трудоголиками. Выход может быть найден также в психосоматическом заболевании, в агрессивности, преступности, алкоголизма, наркомании и т.д. И психолог должен, прежде всего, обучать их рефлексии, умению понимать себя. - Какими бы Вы хотели видеть взаимоотношения врача и клинического психолога? - Я бы хотел, чтобы сохранилось взаимное уважение, приятие и в наших конфликтах, которые есть, были и будут всегда, обе стороны понимали, что никто не имеет монопольного права на окончательную истину. Давайте находиться в рамках плюралистической картины мира - множественного, цветного, разнообразного и объемного. Мы никогда не найдем простого и единственного объяснения всему и все время будем сочинять дополнительные и несовместимые способы объяснения. Единой картины мира в современной науке никогда уже не будет. Беседу вел Болеслав ЛИХТЕРМАН. |