Член-корреспондент РАМН Геннадий Оноприенко: Великую идею мы наполнили наукой
|
Г.А.Оноприенко родился в 1937 г. В 1960 г. окончил 1-й Московский медицинский институт им. И.М.Сеченова, 3 года работал хирургом-травматологом в Мытищах. В МОНИКИ - с 1963 г.: ординатором, младшим, старшим научным сотрудником, в течение 5 лет был заместителем директора института по научной работе. С 1987 г. по сей день - директор МОНИКИ, а с 1991-го одновременно заведующий кафедрой травматологии и ортопедии факультета усовершенствования врачей. Автор 5 монографий, 350 научных работ, 20 учебно-методических пособий, 20 изобретений.
Заслуженный деятель науки РФ, дважды лауреат премий РАМН - им. В.В.Опарина и им. А.А.Богомольца. Лауреат премии Правительства РФ (1997 г.), лауреат Государственной премии России (2000 г.). х х х МОНИКИ В ЗЕРКАЛЕ РЕДАКЦИОННОЙ ПОЧТЫ. Поводом для этой публикации послужили юбилейные даты - 65-летие Г.А.Оноприенко и грядущее 40-летие с момента его прихода в МОНИКИ. Московский областной научно-исследовательский клинический институт - громадина по объему научной деятельности и лечебной практике. Основанное 230 лет назад Екатериной Великой, медицинское учреждение, под крышей которого сейчас действуют 32 клиники и ежегодно получают стационарное лечение 23 тыс. больных. Проводится 12-13 тыс. операций в год с использованием современных технологий. Научные исследования и обучение врачей (до 4 тыс. ежегодно) ведутся на 25 кафедрах, где работают около 100 докторов наук (в их числе 2 академика и 3 членкора РАМН), 60 профессоров, почти 300 кандидатов наук. Институт проводит исследования по 40 направлениям медицинской науки. Лишь за последние 10 лет его сотрудниками опубликовано 6 тыс. научных работ, издано 350 учебно-методических пособий, 100 монографий. Получено 250 патентов на изобретения. Цифры потрясают: на МОНИКИ, так или иначе, ориентированы 7 млн жителей Московской области, в летнее время - 9-10 млн. Образно говоря, население Франции_ И здесь возникает простой и даже банальный вопрос: а как складываются "клинические" и "поликлинические" судьбы жителей Подмосковья в стенах этого учреждения? Не будем сейчас касаться благодарственных писем в редакцию "МГ" от излечившихся больных - это естественно для всех больниц России. Но другая половина читательских писем составляет солидный объем жалоб. Нет, не на качество лечения (хотя есть и такие), а больше на дискомфорт в палатах, утренние столпотворения в регистратуре, утомительные поездки в Москву и обратно, далеко не всегда внимательное отношение врачей и медсестер к пациентам. Я сказал об этих письмах директору МОНИКИ Геннадию Оноприенко и ожидал, что последуют вполне естественные контраргументы. Нет, он согласно покачал головой: "Я знаю, это ужасно!" Мы прошли этажи нескольких клиник, коридоры которых были полны пациентами, заглянули в палаты и помещения 100-летней давности. Но это было потом. Пока сфокусируем внимание на личности Геннадия Алексеевича - человека, который сделал себя сам, ученого, внесшего заметный вклад в мировую ортопедию, руководителя необычного в масштабе Европы клинического НИИ. Есть понятие врачебной совести Я поразился, когда Геннадий Оноприенко - уже снисходительно к своей молодости и даже с каким-то удивлением - вдруг сказал, сопровождая фразы характерной, как бы сметающей что-то со стола, жестикуляцией: - Сложилась собственная система самообразования: если Драйзер или Золя - так все тома собраний сочинений, если Чайковский или Бетховен - так все подряд по абонементам. Этот глобализм в познании сохранялся еще долго, - улыбнулся Оноприенко. - Скажи сейчас любому врачу, что я, начинающий травматолог, выписал все 12 томов по общей хирургии и читал подряд, хотя в голове мало что задерживалось... Скажи - засмеют. Слушая Геннадия Алексеевича, я вспомнил рассказ хирурга-онколога Михаила Давыдова о том, как он, прочитав книгу Юрия Германа "Дорогой мой человек", пошел в медицину. Вспомнил невролога Александра Вейна и его раннюю потребность в классической музыке. А выдающийся терапевт даргинец Ахмед Шамов (по учебникам которого учится пятое поколение студентов) еще мальчишкой таскался с отцом-санитаром по военным госпиталям. Извиняюсь за нескромность, но ведь и я штудировал подряд того же Драйзера, после "Двух капитанов" Каверина мечтал о покорении Арктики, грезил об этом в избе с керосиновой лампой, русской печью и черной тарелкой репродуктора. Это я не о них и не о себе - это выражение любви и нежности к послевоенной Родине. Этот виртуальный дух времени не пропал, он омывает души новых поколений. Как прекрасно сказал Ахмед Шамов на выпускном вечере студентов-медиков: "Вас постигнет неудача в бизнесе, если вы решитесь уйти в него. Потому что мы вложили в вас понятие врачебной совести". ЛЯГУШКИ И СОБАКИ На каникулах у себя дома студент-медик Геннадий Оноприенко в пустующем ангаре на окраине Орехово-Зуева устроил операционную, выклянчил на прокат биксы с инструментом. Принялся с другом (ну как в известном романе Чернышевского) проводить эксперименты на лягушках и собаках. Скажем, по методу Захарова: убираем желудок, вставляем кишку - она развивается. Ассистировала девушка, ставшая потом врачом, женой и другом - на всю жизнь! Мечтал оперировать, но хирургия, словно испытывая на прочность мечту, ускользала: то в СЭС назначат, то заставят изучать анестезиологию. Вспоминает: "А я получал истинное удовольствие от травматологии. Увлекала демонстративность (сделал рентгенснимок - и сразу виден результат), нравились эффективность лечения (человек вышел из больницы на своих двоих) и, конечно же, творческий подход, который сравним с искусством (ведь каждый перелом кости, как узоры на подушечках пальцев, неповторим)". Затем последовало приглашение в ординатуру МОНИКИ, от его учителя профессора Якова Дуброва. ЛОЖНЫЙ СУСТАВ - Занялся изучением голени и голеностопного сустава, - продолжает Геннадий Алексеевич, - по библиотекам собрал огромный материал. А тут вернулся из длительной командировки во Вьетнам мой руководитель профессор Дубров, велел заниматься экспериментально ложным суставом, конкретнее - методикой его заживления. Ортопеды знают: ложный сустав - это несращение. Но вот незадача - у подопытных собак все срасталось, как на собаке, - ложный сустав никак не получался. Требовалось проникнуть в глубинный мир кости, то есть изучить механизм васкуляризации - практически белое пятно в науке, увидеть и понять процесс влияния микрососудов на процесс регенерации. Я не удержался и воскликнул: - Как, и в глубине кости есть сосуды?! - Есть, есть! Я пробыл мэнээсом целых 12 лет, все годы изучал этот малоизвестный мир в организме человека, пропадал на кафедре физиологии, искал литературу - ее почти не было! Дело в том, что тканевые сосуды можно увидеть при вводе в них контрастного материала, но костная масса очень плотная. Нужно как-то сначала декальцинировать кость (а это в свою очередь новый пласт проблем), необходимо частицы контрастного вещества уменьшить до 1 мк. Поэтому начал заниматься коллоидной химией, затем сугубо техническими вопросами, изучал возможности ультразвуковой кавитации, возился в виварии с УЗ- генератором и так далее. Начали выходить у молодого ученого статьи, получил три авторских свидетельства_ Дело в том, что проблема визуализации сосудов кости относилась уже к разряду фундаментальных исследований, а это уже иной уровень, иной подход. НИКТО В МИРЕ НЕ ВИДЕЛ Геннадий Оноприенко на основе своих экспериментов написал монографию о микроциркуляции (во многом пионерскую в мировой ортопедии), а сам тайно сокрушался: мало, совсем мало оперирую, покидает меня хирургия_ Раздвоение, угрызения совести. Кандидатскую защищал в ЦИТО, там его защиту предварили словами: будьте внимательны, никто в мире еще не видел, что делается внутри костной ткани после сращения, какую роль играют сосуды_ Исследования Оноприенко позволили создать фундамент нового направления в ортопедии. А дальше пошли более глубинные вопросы: как ведет себя кость при несросшемся переломе, при ампутации, больших и малых нагрузках (скажем, у космонавтов), с металлическим штифтом, с костным материалом, взятым от трупа человека (аллопластика) и так далее. Так создавались подходы к докторской диссертации, готовились новые монографии и изобретения. АППАРАТ ИЛИЗАРОВА Я ПРИНЯЛ СРАЗУ История внедрения этого "слесарного подхода к медицине" (как тогда говорили оппоненты) слишком известна, чтобы о ней говорить. Малоизвестный город Курган превратился в Мекку для больных и ученых. Наступило время, когда основными пассажирами самолетов, отправлявшихся в этот город, стали люди на костылях. Комнаты и койки в частном секторе расхватывались с курортной стремительность - иногда сразу на несколько месяцев, ведь кости в аппарате Илизарова удлинялись лишь по миллиметру в сутки_ - Я участвовал во всех научных конференциях, устраиваемых Илизаровым в Кургане, - говорит Геннадий Оноприенко. - Он изучал наши наработки, ссылался на них в своих докладах и научной литературе. То есть мы внесли в его сугубо практический и гениальный метод науку. Поясню. Человеческая кость имеет свой скрытый восстановительный резерв, который раскрывается в критических ситуациях. Увидеть, как образуются новые сосуды, как наращивается блостема (мозоль) - это уже электронная микроскопия. И самое главное - где предел этого резерва? Забегая вперед, скажу, что лично мне удавалось удлинять кости конечностей на многие десятки сантиметров, но резерв небесконечен. Есть такое заболевание - охондродиспозия, обусловленное генетической предрасположенностью, когда туловище развивается нормально, а ноги или руки вдвое короче нормы. Калеки, одним словом. Но часто даже одномоментного удлинения на 7-10 см недостаточно, чтобы человек обрел более-менее нормальный вид. Тогда мы начали наращивать и выпрямлять поэтапно или в двух местах сразу. Затем научились работать со стопой, чего еще не было в клинике Илизарова. - Минутку, Геннадий Алексеевич. Вы говорите о странных вещах. Кто хотя бы раз не видел карлика с короткими ножками и ручками?! Неужели_ - Да-да, можно исправить. Это довольно сложная операция, чревата всякими побочными осложнениями. Я запомнил одну свою пациентку с такими ногами, молодую женщину. Выпрямил ей и удлинил сантиметров на десять одну ногу, велел через год приходить по поводу второй ноги. Приходит - беременная, радостная, жизнь-то стала налаживаться. Следует отметить, что использование аппарата Илизарова относится к высоким технологиям в ортопедии. Это искусство доступно не всем. Ведь когда спицей-фиксатором закрыто проникаешь через ткань к кости, нужно найти середину, ни в коем случае не соскользнуть вбок. Причем спицы приводятся во взаимноперпендикулярное положение, при этом важно не задеть ни седалищного нерва, ни бедренной артерии - иначе операция может закончиться ампутацией конечности. Любопытная деталь: мне не известны женщины-ортопеды, владеющие этим методом на высоком уровне. Выходит, чисто мужская медицинская специальность? Не знаю... - А теперь поясните мне, пожалуйста, про аллопластику. Донором может стать умерший человек. И что же, потом жить с его костью? - Понимаю ваше неприятие. Но донорская кость вначале служит своеобразным эндопротезом, затем постепенно заменяется родной костной тканью за счет огромных компенсаторных возможностей человеческого организма. Так называемое ползучее замещение. Однако костная пластика широко не пошла, потому что резерв, как я уже сказал, имеет предел. ОТ СТОПЫ - К БЕДРУ, ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ Да, великий Илизаров блестяще освоил свой путь. Но является ли он единственным при хирургическом лечении всего многообразия поражений скелета? - Примерно в 60-е годы, - рассказывает Геннадий Алексеевич, - наш сотрудник Александр Штернберг - умнейшая голова, золотые руки! - высмотрел у чехов костные фиксаторы, о которых у нас даже не слышали. Эти фиксаторы можно было ставить в любом месте человеческого скелета. Разработчиками этого метода являются ученые Швейцарии, Ассоциация остеосинтеза. Мы впоследствии внесли свои усовершенствования, добавили целую гамму новых деталей. Вообще, у швейцарских хирургов операции были связаны с большой травматичностью для пациента, например при артродезе тазобедренного сустава_ Да об этом можно написать целую художественно-документальную книгу с захватывающим сюжетом_ Действительно, в этом сюжете могли бы участвовать видные ученые из трех НИИ, инженеры НПО "Энергия". Но это только одна из глав_ В знаменитом ЦИТО работала профессор Галина Лаврищева, которая на протяжении полувека скрупулезно собирала все диссертации, защищенные в стране "по костям", считалась единственным в своем роде специалистом. Ее громадный морфологический материал был сполна востребован. Или другая проблема: камнем преткновения оказалось изготовление отечественных наборов инструментов, в частности специальных винтов с особой геометрией нарезки. Дело в том, что винты с неглубокой и частой нарезкой в костных тканях не приживались. Геннадий Оноприенко дополнил инструментарий своими изобретениями, взял на себя миссию найти в Союзе такое предприятие, которое бы смогло выполнить эту ювелирную работу. По всем параметрам подходило НПО "Энергия". Нужно было изготовить 52 набора инструментария, чтобы ими обеспечить всю травматологию Московской области и часть регионов России. С точки зрения финансов заказ оказался весьма невыгодным для "Энергии". И все же удалось_ В итоге была создана система накостной фиксации костей, использованная при лечении 10 тыс. больных. Она не требует наложения гипса (гипс всегда очень мучителен для людей с травмами тазовых костей). Лидерство российских ученых оказалось бесспорным, и группе разработчиков и авторов монографии была присуждена премия Правительства России, чуть позже - Государственная премия Россия. Г.Оноприенко удостоили обеих премий. И только в беседе с ним, кажется, удалось понять, в чем же все-таки заключен творческий аспект в медицине, как уловить элемент искусства этой профессии и, наконец, что означает парадоксальная фраза: безупречность иногда может превратиться в некий недостаток (она расхожа среди профессиональных музыкантов). Оказывается, в любом медицинском случае технология операций должна быть выполнена безупречно, но часто возникает масса ситуаций, решение которых требует несомненного искусства. И конечно же, этому предшествуют длительные экспериментальные исследования на животных. Геннадий Алексеевич не скрывает, что под его скальпелем оказалось около 250 собак_ Недавно вышел в свет роскошно изданный 3-й том энциклопедии "Лики возрождения", рассказывающий о выдающихся медиках сегодняшней России. Есть в ней и глава, посвященная Г.Оноприенко. ИЗ КНИГИ "ЛИКИ ВОЗРОЖДЕНИЯ" "Его монографии посвящены фундаментальным основам современной травматологии и ортопедии, являются уникальными в мировой научной литературе_ Один из первых в стране начал широко применять при хирургическом лечении сложной ортопедотравматической патологии современные методы функционально стабильного остеосинтеза с использованием как погружных имплантатов системы АО-Польди (Швейцария, Чехословакия), так и внеочаговых чрескостных конструкций. Разработал оригинальные методы компрессионного артродеза голеностопного сустава при тяжелых гнойно-деструктивных процессах, сопровождающихся дефектом таранной кости, компрессионного подвздошно-бедренного артродеза при обширных дегенеративно-дистрофических поражениях тазобедренного сустава (на фоне отсутствия головки, шейки бедренной кости) без использования гипсовой иммобилизации оперированной конечности_ ПРОГРАММА ГУБЕРНАТОРА БОРИСА ГОМОВА В 1963 г., придя в МОНИКИ, Геннадий Алексеевич еще застал помещения барачного типа, здания 100-летней давности. Несмотря на стесненность и ветхость, эта клиника-институт еще в 1932 г. была признана одной из лучших в Европе. Оноприенко был свидетелем начала поистине кардинальных сдвигов в реконструкции учреждения - как в смысле расширения площадей (сейчас 11 га), так и строительства и переоборудования помещений. Появился 17-этажный хирургический комплекс, здание радиологического отделения, лабораторный корпус. В бывшем родильном доме начали заниматься пересадкой почек, возникли хозяйственные помещения. Реконструкция, начатая почти 40 лет назад, продолжается до сих пор, совсем недавно построен поликлинический корпус. Самые тяжелые, конечно, 90-е годы перестройки, когда все отечественное здравоохранение было поставлено под удар. МОНИКИ, уже руководимый Г.Оноприенко, выстоял, сохранил кадры, с невероятным трудом, но все же встроился в новую социально-экономическую систему. Мы возвращаемся к письмам-жалобам от пациентов МОНИКИ в редакцию "Медицинской газеты". Более всего их не устраивает 4-этажное старое здание терапевтического корпуса, где на одном этаже разместились сразу две клиники (гематологическая и эндокринологическая), на других - кардиология, пульмонология, ревматология, гастроэнтерология. Большинство палат на 8-10 коек, всего по два туалета на этаже... - Геннадий Алексеевич, не могу понять, что до сих пор в Японии существуют вместо палат огромные залы, и это считается нормальным, как когда-то в дореволюционные времена было и в России. У нас сейчас не всякого устраивает даже 3-4-местная палата. Я не имею в виду платную комфортную палату_ - Понятно. Все дело в исторических традициях, менталитете. Но я согласен с жалобами больных - теснота страшная. Здание терапевтического корпуса построено в 1937 г., палаты в те времена создавались очень большими. Мы вынуждены их капитально разгораживать, устраивать душевые установки, проводить телефонную связь, но совсем непросто начинить здание новой канализацией, водоснабжением. Вообще, коридорная больничная система давно изжила себя. У нас и кожный диспансер мало приспособлен, и до сих пор нам мешают многие областные службы, оставшиеся в стенах клиники с давних времен. Когда в области шла перестроечная разруха, к нам на бесплатное стационарное лечение направляли огромный поток больных - только за 5 лет прибавилось около 5 тыс. человек и составило 23 тыс. ежегодно. Представляете, перегружено все, начиная с лифтов_ - Я вижу у вас на столе постановление, подписанное нынешним губернатором Московской области Борисом Громовым. Изменит ли оно ситуацию? - Даже нет никаких сомнений! Борис Громов совсем недавно снова побывал в институте - заметьте, в пятый раз. И вот результат_ За последние 2 года общее финансирование МОНИКИ увеличилось в 2 раза, заработная плата сотрудников - также в 2 раза. У больных, поступающих на стационарное лечение, исчезла необходимость в приобретении "на стороне" медикаментов, одноразовых шприцев, рентгенпленки, элетрокардиостимуляторов, тех же "хрусталиков" для глаз, за счет средств губернаторского фонда отремонтированы и оснащены современным оборудованием две ведущие клиники - урологии и кардиопульмонологии. Решением Громова за счет областного и внебюджетных фондов предусмотрены ремонт практически всех производственных помещений и приобретение современной лечебно-диагностической аппаратуры. Рассматривается вопрос о коренной реконструкции зданий и полном техническом переоснащении МОНИКИ. Программа эта рассчитана до 2005 г. и, по-видимому, продолжится в последующий период. Скажу откровенно, не только за мои четыре десятилетия работы в институте, но и за весь период существования этого учреждения такого масштаба государственной поддержки институт не знал. - Последний вопрос: целесообразно ли иметь такие гиганты, как МОНИКИ? Нет ли проблем в системе управления подобной разветвленной службой? - Они всегда есть и будут. Масштаб МОНИКИ вполне оправдан и оптимален. Я согласен, что обычные больницы с малым профилем не должны превышать 300-600 коек. А теперь станьте на место пожилого жителя Московской области, имеющего целый букет болезней. Даже в пределах областного российского города не так просто объехать все нужные больницы. В наших стенах такой пациент получает любую медицинскую помощь. Притом на основе последних научных разработок, рожденных в этих же станах. Я уже не говорю о подготовке и совершенствовании врачебных кадров для всего многомиллионного региона. Нет, ни у кого даже не возникало мысли о каком-то раздроблении МОНИКИ. Любопытным эпиграфом заключена глава о Г.Оноприенко в энциклопедии "Лики возрождения": "Награда за исполненный долг - возможность исполнить следующий". (Дж. Элиот). Лучше не скажешь! Владимир ХРИСТОФОРОВ, спец. корр. "МГ" |