Юлий КИМ: Медицина для меня - дело семейное
|
Его песни сразу можно узнать по блестящей стилизации и особой интонации, в которой сочетаются ирония и безмятежность. Имя Юлия Кима известно всем поклонникам авторской песни, он один из патриархов жанра. Ну а такие песни как "Журавль по небу летит", "Белеет мой парус, такой одинокий, на фоне больших кораблей", "Давайте негромко, давайте вполголоса", "Губы окаянные" пела вся страна. В активе Юлия Кима - работа над фильмами "Точка, точка, запятая", "Бумбараш", "Обыкновенное чудо", "Про Красную шапочку", "Двенадцать стульев" (постановка Марка Захарова), "Формула любви", "Собачье сердце" и многими другими, всего их более 40. Он автор более 20 пьес, мюзиклов, либретто, а количество театральных спектаклей, в которых звучат его песни, не поддается исчислению. Сочинить длинную старофранцузскую дорожную балладу XI века, или монолог Подколесина в спектакле Ник. Сестрина (Театр Колумба), или отчет инопланетян о посещении Земли - это для Юлия Кима не проблема. Более того, он это сделает с удовольствием.
- Юлий Черсанович, мой первый вопрос традиционный: что вас связывает с медициной? - Очень многое. Можно сказать, что я отношусь к ней как к семейному делу. Мои бабушка и дедушка по материнской линии были медиками. Дедушка Валентин Васильевич Всесвятский был главным врачом Наро-Фоминской больницы, там же работала и бабушка - Елизавета Осиповна Успенская. Двоюродный дедушка Николай Васильевич Всесвятский, тоже доктор, спас от тифа юного Георгия Жукова, когда тот в 1918 г. дважды болел тифом - сначала сыпным, затем возвратным. А мой прадед, священник Василий Всесвятский крестил будущего маршала Советского Союза в церкви в селе Угодский завод Калужской губернии... Добавлю к этому, что моя родная сестра Алина Черсановна - фтизиатр. А вот родственников отца, работавшего переводчиком в журнале "Иностранный рабочий" (позже он стал называться "Иностранная литература"), я не знал до середины 50-х, эпохи реабилитации. Отца расстреляли в 1938 г. Он был родом из живших на Дальнем Востоке приморских корейцев, которых в середине 30-х Сталин депортировал в Среднюю Азию. К счастью, довольно долго я не имел дела с медициной как пациент. Но в 1995 г. случился инфаркт миокарда, и на помощь мне пришли наши замечательные кардиологи - знаменитый профессор Абрам Львович Сыркин, заведующий кардиологическим отделением московской больницы № 23 Александр Вадимович Шпектор и его жена Елена Юрьевна Васильева, которым я хочу выразить искреннюю благодарность. Наконец, медицинская тема не миновала меня и в творчестве. В свое время я снабжал песнями телефильм по комедии Мольера "Мнимый больной", в котором главную роль сыграл Олег Ефремов. А моя последняя работа - тексты песен к телефильму по другой комедии Мольера "Лекарь поневоле". Режиссер и исполнитель главной роли - Вениамин Смехов, а снялся в роли комментатора с гитарой. - Насколько я знаю, это не первый ваш опыт в актерской профессии? - Да, когда-то я подменял заболевшего Сергея Шакурова в своей пьесе "Ной и его сыновья". Это уникальный эксперимент и в моей жизни, и в истории театра. Кроме меня в своих собственных пьесах играли Маяковский, Шекспир, Мольер. Так что я попал в хорошую компанию. - Как вы думаете, почему из вашей альма-матер - Московского государственного педагогического института - вышло столько поэтов и бардов? Достаточно назвать Юрия Визбора, Юрия Ряшенцева, Ады Якушевой, Вероники Долиной... - Я это склонен сваливать на флуктуацию солнечных загибов. Ну а если серьезно, на этот вопрос никто не может ответить. В 1983 г. в Доме культуры им. Горбунова состоялся ставший теперь уже легендарным концерт авторов и исполнителей авторской песни, причем все они были выпускниками МГПИ. Каждому из сильно повзрослевших бывших студентов и студенток была предоставлена возможность исполнить по две-три песни, и при этом концерт длился около четырех часов! Руководство "Горбушки" сходило с ума, и только вмешательство Визбора, который вел последнее отделение, предотвратило скандал. - Но, в отличие от многих ваших однокашников, вы довольно долго работали по специальности... - Почти девять лет - три года на Камчатке и шесть в Москве. В 1959 г. по распределению, которое я принял с удовольствием, отправился учить детей русскому языку и литературе на самый край нашей большой страны. Надоело жить в столице, хотелось выбраться на просторы... - Там и начали писать песни? - Нет, первые шуточные эксперименты появились еще в студенческие годы, но, конечно, они не предназначались для публичного исполнения и были адресованы исключительно друзьям. На Камчатке я начал писать всерьез - для капустников, школьной самодеятельности. А когда возвратился в Москву, подался в профессиональную работу. Первый опыт в этом плане у меня состоялся в 1963 г. - фильм Теодора Вульфовича по сценарию Эдварда Радзинского "Улица Ньютона, дом 1". Режиссер взял несколько готовых вещей, написанных мною на Камчатке, и свою самую первую песню на заказ "Фантастика-романтика" я сочинил именно для этого фильма. Ее потом долго пели. - В этом году отмечается 30-летие выхода "Бумбараша", одного из шедевров советского кино, к которому вы приложили руку вместе с композитором Владимиром Дашкевичем. Как вы думаете, в чем секрет феноменального успеха этого фильма, помимо ваших песен и потрясающей игры Валерия Золотухина? - Режиссерской находкой стал жанр, в котором все - и лирика, и патетика - звучит по-лубочному. Это стилизация простодушия, которое я попытался передать во всех написанных для этого фильма песнях, за исключением единственной - "Ходят кони над рекою", она стоит особняком. - Почти 20 лет в титрах фильмов, для которых вы писали песни, вместо вашей фамилии фигурировал псевдоним - Ю.Михайлов. Поклонники вашего творчества знают, что это стало наказанием властей за участие в правозащитном движении. Расскажите об этом подробнее. - Ю.Михайлов возник в 1969 г., после того, как я подписал ряд крамольных по тем временам писем протеста - по поводу ввода войск в Чехословакию, частичной реабилитации Сталина, нарушений прав крымских татар и других безобразий, творившихся в годы советской власти. Некоторые из открытых писем транслировались по западным "радиоголосам", и этого "подписантам" не простили. Наиболее активных посадили, а меня лишили работы в школе, но позволили писать для кино и театра, надеясь, что я этим увлекусь и забуду о диссидентстве. Зря надеялись... - Псевдоним был одним из условий властей? - Официально такое условие никто не выдвигал, но я прекрасно понимал, что мне было нельзя появляться в афишах спектаклей и титрах к фильмам под своей фамилией, потому что первый же партком меня бы немедленно зарубил. Естественно, все, кому надо, прекрасно знали, кто такой Ю.Михайлов, но следовало соблюсти форму. - Двойная мораль в действии? - Она самая. Придумывая псевдоним, я хотел взять самую распространенную русскую фамилию. Иванов, Петров, Сидоров - такие писатели до меня были, и я назвал себя следующей пришедшей в голову фамилией - Михайлов. Самое смешное было потом - много лет спустя я узнал, что автором либретто к музыкальному спектаклю "Принц и нищий" является Ю.Михайлов, оказывается есть в Петербурге такой литератор. А ведь либретто - это как раз один из моих любимых жанров... - Юлий Черсанович, вы, как участник правозащитного движения, внесли пусть небольшой, но вклад в свержение тоталитарного строя. Скажите, не слишком ли большую цену пришлось заплатить нашей стране за свободу? Я имею в виду беспрецедентный рост преступности, наркомании, обнищание миллионов людей, коррупцию... - То, к чему стремились правозащитники, описывается понятиями "свободомыслие", "гласность", "свобода слова". После достижения этих целей диссидентство как нелегальный вид общественной деятельности, за который давали срок, в России закончилось и плавно перешло в оппозицию. Дальнейшие экономические и политические преобразования в посттоталитарном обществе - это задача других людей. А что касается платы, то она, как мне кажется, в условиях нашей страны была неизбежной. - Вы разделяете точку зрения, что наш народ не был готов к свободе? - Это видно невооруженным глазом. Внутренней демократической культуры в нашем обществе нет, даже среди значительной части интеллигенции. Если бы этот процесс обретения свободы удалось сделать хотя бы частично управляемым, а не просто действием мощных исторических законов... Но увы, на это у политиков не хватило ни воли, ни интеллектуальных резервов. И в результате обратной стороной свободы оказался чудовищный разгул беспредела. Впрочем, основные традиции сосуществования общества все-таки сохраняются, и этот беспредел не приводит к полному хаосу и анархии, как в некоторых латиноамериканских странах. И когда в России делаются определенные шаги по укреплению государственного аппарата, контролю над чиновниками, борьбе с коррупцией, это надо приветствовать. - Но, с другой стороны, не кажется ли вам, что параллельно идет откат от демократических завоеваний последнего десятилетия, "закручивание гаек"? - Признаки такого отката налицо, примеры известны всем. Государство у нас всегда держало в узде средства массовой информации, и в одночасье отказаться от этой традиции нелегко. Но точку возврата к тоталитарному произволу, судя по всему, мы уже миновали, и у "закручивания гаек" есть пределы, которые власти не переступят. Мы заявили свою приверженность базовым ценностям цивилизованного мира, и я верю, что наше государство никогда больше не пойдет на тотальное подавление инакомыслия, хотя отрыжки прошлого могут продолжаться довольно долго. - Как вы думаете, жива ли сегодня авторская песня? - Достаточно съездить на Грушинский фестиваль, чтобы в этом убедиться. Я уже не говорю о кустовых фестивалях авторской или бардовской песни в Сибири, Питере, Украине, Израиле, Германии, США. - Но ведь имен, равных по популярности Окуджаве, Высоцкому, Визбору, сейчас нет... - Известных всем имен молодых бардов действительно мало, но, с другой стороны, уровень их песен выше, чем исполнителей авторской песни "первого призыва", знаменитые "три аккорда" уже не проходят. Из нового поколения выделяется Михаил Щербаков, которого я считаю мастером высочайшего класса. Стадион он, конечно, не соберет, но почитателей его творчества немало, особенно в среде интеллигенции. - Одна из последних ваших работ - перевод мюзикла "Нотр-Дам", который с большим успехом идет в Московском театре оперетты. Вы довольны тем, что получилось? - Я в своей жизни очень мало занимался переводами. Был хороший опыт в 1986 г., когда главный режиссер Театра им. В. Маяковского Андрей Гончаров предложил мне сделать вольный перевод "Трехгрошовой оперы". До меня брехтовские тексты переводили не раз, но при этом музыку почти не брали в расчет, и петь их было не очень удобно. Я занимался этой работой от души, ведь у Брехта везде сквозит сарказм, а это очень близко моей музе. А при переводе "Нотр-Дам" я столкнулся совсем с другой ситуацией. Это лирическая драма, где много пафоса, а комических сцен всего две-три. Моей задачей было найти русский текст, который бы звучал естественно для нашего слуха и при этом максимально был приближен к французскому первоисточнику. К сожалению, авторы мюзикла мне сильно связали руки в этом отношении, и вольного, авторизованного перевода, на который я рассчитывал, не получилось. - Говорят, что по прибыли один спектакль "Нотр-Дам" или "Метро" равноценен шести опереттам, и эти два мюзикла постепенно вытесняют из Театра оперетты все другие постановки. Не кажется ли это вам несправедливым по отношению к артистам театра? - Элемент такой несправедливости есть, хотя, конечно, как коммерческие проекты мюзиклы полностью себя окупают. Но Театр оперетты, судя по всему, - это временное пристанище для мюзиклов. Полным ходом идет обсуждение планов строительства нового театра, специально предназначенного для мюзиклов, и я думаю, через два-три года он будет построен. Не исключено, что все московские мюзиклы соберутся под одной крышей, и их число будет возрастать. - А с чем связан такой большой успех этого жанра? Ведь, несмотря на высокие цены на билеты, на мюзиклах "Норд-Ост", "Метро", "Нотр-Дам" всегда аншлаг. - Дело в том, что наша публика уже давно готова к музыкальным спектаклям такого размаха и такой материальной обеспеченности. Играет свою роль и высочайшая степень их "раскрученности". Значит, общество потихоньку богатеет, и это хороший признак. Беседу вел Федор СМИРНОВ. |