Письмо ученому читателю, или Особенности национальной науки
Мало кто станет спорить, что в результате радикальных политических и социально-экономических перемен российская медицинская наука ничуть не выиграла, а проиграла. Финансирование научных исследований перед распадом СССР составляло 77,6% от необходимой суммы. В начале 90-х годов бюджетные ассигнования на медицинскую науку, как правило, не превышали 20% от потребности, покрывая лишь затраты по заработной плате и выплате стипендий. Такое положение сразу же отозвалось не только на материально-техническом и экономическом положении медицинских НИИ, но и на составе ее научных работников. С 1991 года начался отток научных кадров в коммерческие структуры и за пределы страны. При этом, как правило, уезжали самые молодые, оставляя "на посту" ветеранов и неудачников. Потому-то ностальгические ноты являются обертоном всякого разговора о науке сегодняшней.
Чтобы разобраться, насколько оправдана эта ностальгия, нелишне вспомнить пору, которую в первомайских призывах ЦК КПСС называли подлинным триумфом советской науки. Кому не известно, что краны и бачки унитазов на одной пятой части суши хронически текли. Зато мало кто сейчас знает, что в СССР было четыре профильных НИИ сантехники, дюжина зональных опытно-конструкторских бюро, занимавшихся дальнейшим совершенствованием водопроводного хозяйства. Таких поганых кранов, как у нас, в мире, пожалуй, не было. Сегодня мы можем об этом судить по китайскому и турецкому ширпотребу. Как и не было нигде на планете, помимо Советского Союза, НИИ сантехники. Примерно та же ситуация и с лекарствами.
Самой крупной медицинской научной организацией Советского Союза была Академия медицинских наук СССР. Она имела десятки научно-исследовательских институтов. Во главе их, как правило, стояли академики, иногда члены-корреспонденты АМН. Каждое министерство (у нас их было два - Минздрав и Минмедпром) в свою очередь имело свои научно-исследовательские институты, центры, даже опытно-конструкторские бюро (ОКБ). Значительное число ученых, докторов наук было сосредоточено в высших учебных заведениях. Без подсчетов можно утверждать, что это составляло целую научную армию, армаду, которая, если бы только перекладывала бессмысленно бумажки, могла, согласно теории вероятности, сложить что-то путное, вроде таблицы Менделеева. Все они находились на содержании государственного бюджета и подчинялись вышестоящим инстанциям, во главе с Центральным комитетом партии.
Каковы же были преимущества и недостатки такой системы? Одним из преимуществ и одновременно недостатком ее, с моей точки зрения, была стабильность кадров. Научные кадры сохраняли свои места и постоянную зарплату независимо от наличия или отсутствия заказов. Это и создавало у сотрудников ощущение стабильности, позволяло им накапливать опыт, корпеть, что называется, над темой. Но одновременно снижало у значительной части ученых стимул к самосовершенствованию, притупляло реальное научное соперничество, то есть стремление к исключительности, генерации новых идей. А тем более их внедрению.
Другой особенностью той науки были негласный раздел сфер влияния и некомпетентное руководство. Академики практически становились верховными судьями в своей области, распределителями средств, определяли основные направления научных исследований. И даже членами редакционных коллегий, главными референтами ведущих научных журналов, то есть монополистами в своей области знаний. Наука организовывалась по той же тоталитарной системе.
Все это не было бы до конца беспринципным, если бы академиков фактически не выбирали чиновники из ЦК КПСС. В результате во главе целых направлений медицинской науки порой становились недостаточно компетентные люди, а то и вовсе откровенные карьеристы, главным качеством которых были политическая лояльность и связи в высших партийных сферах. В итоге тон задавали часто псевдоученые, морально нечистоплотные, пробивные личности, отдававшие предпочтение своим любимчикам и подхалимам. Яркий пример тому "академик" мракобес Трофим Лысенко, при помощи НКВД расправившийся с крупным ученым Вавиловым, его учениками и генетикой. Лысенко отбросил советскую биологию на десятки лет назад.
Другая беда в том, что ученая степень кандидата и доктора наук автоматически приводила к повышению зарплаты, праву занимать более высокие руководящие посты, внеочередному получению квартиры и добавочной жилплощади, привилегированному медобслуживанию, загранкомандировкам, потаенной целью которых было приобретение джинсов и "двухкассетника". Этот фактор в тоталитарном обществе с двойной моралью, без научной объективности, со вседозволенностью методов не мог не привести к возникновению научных банд. Банд, главную роль в которых играли не научные критерии, а откровенные "паханы", чьи устремления были обращены исключительно на личные интересы и амбиции, стремление любыми путями отхватить себе место под солнцем. За спиной корифеев, номинальных боссов, они вершили судьбами целых научных коллективов.
В этой связи примечателен пример сановного сотрудника Института органических соединений в Москве, который в 1992 году стал "игнобелевским лауреатом". Эту премию придумали высоколобые шутники из американских университетов, чтобы отмечать выдающиеся научные нелепости во всем мире. Так, наш ученый поразил мир своей плодовитостью. С 1981 по 1990 год он опубликовал 948 научных работ. В среднем, как подсчитали учредители злой пародии на Нобелевскую премию "Игнобеля", - по одной работе каждые 3,9 дня.
Конечно, в СССР были первоклассные ученые. Но не они определяли научную и технологическую политику страны. Сдерживающим развитие науки и инноваций в бывшем СССР было отсутствие стимулов у практического здравоохранения и промышленности к внедрению новейшей технологии и изобретений.
Что касается нынешнего состояния российской науки, то она сможет выйти из кризисного состояния только с подъемом экономики и, как следствие, сбалансированности государственного бюджета. Тогда выходит, что все упования на перекрой бюджета - пустые хлопоты. Боюсь только, что к тому времени наша наука понесет такой колоссальный урон, что для восполнения рядов ученых придется приглашать специалистов из развивающихся стран.
Студенты думают не столько об учебе, сколько о заработке и куске хлеба. Профессора и преподаватели разбегаются, научное оборудование стареет и приходит в негодность. Вся надежда на гранты и западные инвестиции. Но из-за нестабильности политической ситуации в России, огромных налогов, бюрократии, взяточничества и мафиозных структур, западные инвестиции в экономику России ничтожны, например в несколько раз меньше, чем в такую маленькую страну, как Венгрия.
Пассивность инвесторов объясняется также сложностью интегрирования западного мышления в наше, что принято называть русской загадочностью. Прошло время гениев-одиночек, наука стала коллективной и интернациональной. Но, увы, когда дело касается мыслительных процессов, русский мозг предпочитает одиночество. "Мозговые атаки" у нас не более чем ритуал - побеждает председательствующий. Нобелевскими лауреатами оказывались китайцы, индусы, пакистанцы, но все они трудились в западных, главным образом, американских научных центрах
Будь советская наука интегрирована в мировую, то есть западную, как самую передовую, думаю, у русских было бы не меньше, чем у американцев претензий на "нобеля". Однако в течение семидесяти лет ее буквально пинками сшибали с троп мирового развития научной мысли. Телевизор и вертолет изобрели русские ученые Николай Зворыкин и Игорь Сикорский, бежавшие от диктатуры пролетариата. В 30-е годы русские генетики были на вершине этой науки, однако закончили этапом. Между тем 98% работ в области медицины, отмеченных нобелевским комитетом начиная с 1956 года, связаны с генетикой!
Кстати, академик Павлов вряд ли бы стал лауреатом в советское время. Ведь его теория во многом подтверждала справедливость "мракобеса" Ломброзо, который считал, что за восприятие тех или иных ощущений отвечают определенные области коры головного мозга. И уж точно, проживи первый российский лауреат на пару лет дольше, оказался бы в застенках НКВД за слова, например, сказанные в 1932 году: "Должен высказать свой печальный взгляд на русского человека, он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами". Эта фраза представляется ключом к пониманию "русскости" в науке.