Смысл жизни профессора Зельмана
Окончив с медалью среднюю школу на Украине, Владимир Зельман в 1953 г. поступил на лечфак Новосибирского мединститута (здесь меньше придирались к 5-му пункту анкеты). Учился легко, тянулся к научным исследованиям. Однокашники вспоминают его как добряка и весельчака. Никто не мог тогда предсказать, что среди 400 сокурсников Владимир Зельман сделает самую выдающуюся карьеру. Но путь к вершине отнюдь не был усеян розами.
Его приняли в клиническую ординатуру по детским болезням, но на кафедре не оставили, несмотря на почти завершенную кандидатскую диссертацию по ревматизму. Академик Евгений Мешалкин согласился взять его в штат Новосибирского института патологии кровообращения, но только анестезиологом. Так не по призванию, а по стечению обстоятельств Владимир Зельман стал осваивать профессию своей жизни.
В Тюмени открыли медицинский институт и кандидату наук, по должности врачу-лаборанту, предложили там доцентуру и организацию курса анестезиологии-реаниматологии. Владимир с энтузиазмом взялся за новое дело. В составе хирургической бригады много летал по огромному северному краю, обеспечивая перевозку по санавиации тяжелых больных в областную больницу. Разработал систему анестезиологического обеспечения и инфузионной терапии в самолете.
Свой опыт представил на всесоюзной конференции в Москве. Доклад произвел впечатление. Молодого ученого пригласили работать в столицу, избрав старшим научным сотрудником МОНИКИ им. М.Ф.Владимирского. Редкий случай - инстанции не утвердили решение ученого совета. Возвращаться в Тюмень "побитой собакой" не хотелось. И Владимир решил перебраться в Киев - поближе к своим родителям. Результат был тот же.
На счастье в это же время профессор Станислав Долецкий создавал лабораторию анестезиологии при возглавляемой им кафедре детской хирургии ЦОЛИУВ. Он сумел пробить для Владимира место в Москве.
Работа с Долецким стимулировала творческий рост клинициста-анестезиолога. Затем Владимир Зельман возглавил создание анестезиологической службы в Институте неврологии АМН СССР, став одним из пионеров нейроанестезиологии.
В 1975 г. в Москву приехал друг Советского Союза крупнейший американский промышленник Арманд Хаммер и заболел. Владимир, который принимал участие в его лечении, приглянулся миллиардеру. Последовало приглашение в Калифорнию. Сначала Зельман отказался, а потом согласился.
Когда Володя сказал мне о своем намерении уехать в США, я в меру своих тогдашних представлений горячо советовал не делать этого: "У тебя интересная работа, ты ведущий анестезиолог крупного института, вполне прилично устроен. Здесь у тебя высокий авторитет, масса друзей. А там ждет неизвестно что. И ты можешь сломать свою карьеру и сломаться сам". - "Знаешь, уезжать не хочется, но мечтаю посмотреть мир, а главное - испытать себя в полной независимости от своей национальности". Время показало, кто был прав.
Володя сумел сразу подтвердить диплом врача, что в США сделать очень непросто. Затем пробился в 3-летнюю резидентуру по анестезиологии-реаниматологии, успешно разрешив все проблемы свободного врачевания в Америке. И благодаря своим профессиональным и человеческим качествам, таланту и трудолюбию совершил быструю карьеру в Медицинской школе Университета Южной Калифорнии, став профессором и руководителем огромного Департамента анестезиологии и реаниматологии с годовым бюджетом 18 млн долл. Володю (а его все в Америке зовут так) полюбили в госпитале за приветливость (он всем улыбается, и ему все улыбаются), отзывчивость (в любой беде поможет), интернационализм (у Зельмана дружно работают русские, китайцы, индусы, афроамериканцы), за включение в интересные и хорошо оплачиваемые программы исследований...
Главная концепция, которую развивает ученый, - защита мозга, изучение его физиологических и патофизиологических реакций на наркоз. "Анестезиологическое обеспечение нейрохирургических операций, - считает профессор Зельман, - должно следовать за изменениями их методик. Например, управляемая артериальная гипотония оправдывала себя в условиях макрохирургии, способствуя уменьшению жизнеопасной кровопотери, однако в условиях современной микрохирургии, когда кровотечение обычно незначительно, управляемая гипотония вредна, так как усугубляет гипоксию мозга".
Я наблюдал, как быстро и уверенно Володя работает в операционной. Улыбка и бодрящие слова пациентам перед наркозом, четкие указания помощникам, нужные подсказки хирургу или радиологу. Став профессором, он остался прекрасным практиком, готовым в любой момент прийти на помощь в критической ситуации.
...Однажды, направляясь на прием к министру здравоохранения России и уже открывая дверь кабинета, он обернулся на резкий стук. Упала женщина и осталась неподвижной. "Что это? - пронеслось в голове, - обморок, эпилептический припадок, черепно-мозговая травма вследствие падения?" На глазах профессора она начала синеть. Раздумывать было некогда, пальцы профессионала прикоснулись к сонной артерии: пульсации нет, предельно расширены зрачки - клиническая смерть. Володя сразу начал реанимацию - дыхание "рот в рот" и закрытый массаж сердца. Поранил губу о зубы пострадавшей, потекла кровь, но это не остановило доктора. Вокруг собрались люди, однако никто не бросился ему помогать. Через 10 минут усилия реаниматолога дали результат - появился пульс, восстановилось дыхание. Вскоре женщина испуганно оглядывалась, к ней вернулось сознание. Наконец, подъехала "скорая" и увезла реанимированную в Боткинскую больницу. Аудиенция у министра сорвалась, но по-человечески и профессионально Володя остался довольным достигнутым в Минздраве...
Живет профессор Зельман в престижном городе-спутнике Лос-Анджелеса - Санта-Монике, где царствуют дизайн коттеджей и всеобщая чистота, улицы - по сути аллеи огромного парка - отличаются друг от друга лишь флорой: магнолиевые, пальмовые, эвкалиптовые, сосновые, кедровые, фикусовые, кленовые. У Володи архитектурно интересный 3-этажный особняк с просторными апартаментами для приема гостей. На участке с подстриженной зеленой травкой и розами - бассейн. Рядом - Тихий океан с широченной полосой песочного пляжа, окаймленный высокой набережной с роскошной вечнозеленой растительностью, бархатными лужайками и мозаикой цветов. Это любимое место прогулок доктора. Будучи гостем Володи, я тоже часто приходил сюда, завороженно вглядывался в голубые океанские дали, и суетные мысли уступали вечным.
Свое материальное благополучие профессор Зельман заработал честно - очень тяжелым трудом. Его рабочий день обычно длится 12 часов. Встает в 5 утра, в 5.45 выезжает в госпиталь, разумеется, на собственной машине, в 6.15 он уже в операционной форме. День наполнен наркозами большими (эндотрахеальными) и малыми (внутривенными), исследованиями, обучением резидентов, чтением лекций, написанием статей. В 7-8 вечера профессор возвращается домой, обедает, гуляет с собакой и отвечает на бесчисленные звонки. На сон остается 5-6 часов. Я спросил, как он в свои годы (а ему под 70), выдерживает такой ритм и темп жизни. "Привык. Да иначе в Америке и нельзя". Суббота и воскресенье посвящены закупкам продуктов на неделю, фитнесс-клубу, приемам, ведь он популярный доктор, видный общественный деятель.
Володя никогда не забывает о своих друзьях в России. Организовывал встречи наших анестезиологов в Вашингтоне и Лос-Анджелесе с Американской медицинской ассоциацией. Помогал бесплатному лечению в клиниках США своих бывших соотечественников. Приглашал коллег из Москвы ознакомиться с новыми медицинскими технологиями. Во время пребывания в Калифорнии Анатолия Собчака "приложил" свою руку, чтобы С.-Петербург и Лос-Анджелес стали городами-побратимами.
Володя очень общителен. Иметь его своим другом - значит увереннее чувствовать себя на этом свете. Дом Володи всегда открыт для друзей из России. Сколько выдающихся деятелей науки, искусства, политики побывали в нем: Александр Коновалов и Святослав Федоров, Владимир Лукин и Георгий Арбатов, Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко, Мстислав Ростропович и Иосиф Кобзон....
К рекомендациям профессора Зельмана прислушиваются богатые жители Калифорнии, решая кого и что поддержать в своей благотворительной деятельности. А штат Калифорния - это государство в государстве, по площади он почти равен Франции, но по объему промышленного производства превосходит ее.
Володя прежде всего заботится о России, ее научных институтах и ученых. На вечерах собирает пожертвования. Недавно он передал для модернизации кафедры детских болезней Российской военно-медицинской академии 20 тыс. долл. Пользуясь своими добрыми связями с крупными фирмами, по 2-3 раза в год на десятки тысяч долларов привозит в Россию дорогие и дефицитные микроспирали, сосудистые клипсы, катетеры для церебро- и медулло-васкулярной хирургии, лекарства для больных коллег... Вообще подвижничество - самая главная черта Володи.
Он одержим стремлением помогать своей Родине. Профессор Зельман учредил пять именных премий для слушателей Российской военно-медицинской академии, внес средства на создание музея истории НИИ нейрохирургии им. Н.Н.Бурденко РАМН. Проспонсировал издание руководства по доказательной нейротравматологии. Давал деньги для ухода за больными коллегами... На любовь и помощь Владимира Зельмана Россия отвечает ему любовью и уважением. Он непременный участник крупных научных конференций и событий в медицинской жизни нашей страны. Российская академия медицинских наук избрала Владимира Зельмана иностранным членом, а ученый совет Российской Военно-медицинской академии - почетным профессором. Высокая честь, конечно, приятна, но не регалии движут поступками лос-анджелесского анестезиолога.
Владимир Зельман горячо говорит, но не бросается словами. Для него смысл любой идеи - в ее осуществлении. Он романтик-прагматик. Адекватно оценивая возможность неожиданных коллизий, профессор Зельман загодя написал завещание, где все заработанное им разделил между Медицинским центром Университета Южной Калифорнии и московским Институтом нейрохирургии для создания именных фондов поддержки генетических исследований в области репарации нервной ткани. Благородство и значимость дара Владимира Зельмана трудно переоценить, особенно для российской науки о мозге. "Я одинаково благодарен России и Америке, одинаково люблю обе великие страны, но России сейчас тяжелее и потому помогаю ей".
Профессор Зельман уверен в достижении своих целей. Ради них он готов вновь трудиться в Москве, используя право профессора, проработавшего 10 лет в университете, иметь полностью оплачиваемые свободные полгода. "Делай, что хочешь: пиши книгу, знакомься с клиниками мира или просто отдыхай". Володя хочет их употребить во благо развития нейронаук в России. Программа совместных исследований, с использованием финансирования главным образом от американской стороны, выгодна и России, и США. Россия получает столь необходимые совершенное оборудование и средства, а Америка крупно экономит на тех же финансах. Это подтвердил мне директор международных программ Университета Южной Калифорнии Паоло Валенсия. Платя даже невероятную по нашим академическим меркам зарплату научному сотруднику - порядка 30 тыс. долл. в год, США выигрывают на каждом исследователе не менее 120 тыс. долл., так как оплата эквивалентного труда в Америке составляет примерно 150 тыс. долл. в год. А главное - быстрее и успешнее решаются важнейшие проблемы науки о мозге, прежде всего связанные с принципиально новыми методами неинвазивного лечения патологии нервной системы и восстановления функций мозга.
...Профессор Зельман ведет переговоры с РАН и РАМН о создании международного центра нейронаук, включающего с американской стороны Университет Южной Калифорнии и институты медицинской генетики и нейрогенетики, а с российской - институты нейрохирургии и неврологии с их уникальной клинической базой, а также ряд подразделений РАН. И пусть это сбудется, став главным итогом его жизни.
Леонид ЛИХТЕРМАН,профессор.
Лос-Анджелес - Москва.