Нина ГРЕБЕШКОВА: Некогда болеть, когда живешь для других

В "Бриллиантовой руке", кинокомедии Леонида Гайдая, 80-летие со дня рождения которого недавно широко отмечалось, много запоминающихся сцен. Одна из них, когда его супруга по жизни, актриса Нина Гребешкова пытается разбудить своего хорошо подгулявшего накануне мужа (по фильму) - Юрия Никулина. Веришь каждому движению этого талантливого дуэта. А когда выясняется, что все происходившее на экране не было первоначально прописано в сценарии, а родилось спонтанно во время съемок по инициативе Н.Гребешковой, хочется узнать о многом поподробнее от нее самой...

- Нина Павловна, в "Бриллиантовой руке" вы прекрасно сыграли роль супруги героя Ю.Никулина. Такое впечатление, что она была написана специально для вас.

- А вы знаете, когда я впервые прочитала сценарий, то мне захотелось сыграть роль домоуправши: у той был выраженный характер, запоминающиеся фразы: "У вас двухкомнатная квартира, там и гуляйте со своей собакой", "Кто купил билетов пачку, тот получит водокачку" и т.д. Словом, мне казалось, было, что играть. И вдруг мой муж Леонид Гайдай предложил мне взяться за роль, которая, по моему мнению, была плохо выписана, какая-то "бледно-розовая", без яркого характера. И мне многое пришлось придумывать. Вот взять хотя бы этот эпизод с пробуждением. По сценарию жена так сильно трясла мужа, что со стены на того падала картина. Она разрывалась, и его голова оказывалась как бы в раме. Полдня снимали этот эпизод с падением, и все получалось как-то не так. А я в это время расхаживала за декорацией и думала, сколько же это будет продолжаться? Подошла к съемочной группе и говорю: "Ребята, как же вы не понимаете, ведь он работяга. Каждый день встает по звонку будильника. Давайте я заведу будильник, и он как бы рефлекторно проснется". Согласились, попробовали, и оказалось, что это в стиле всей картины. И мой образ тоже выиграл - героиня нашлась, она знает, что нужно делать с этим человеком, она хозяйка в доме. Достает пистолет из банки, вытирает с него сахарный песок и вручает мужу... А Гайдай считал, что жена должна быть "бледно-розовой".

- Он и вас в жизни хотел видеть такой?

- Я, конечно, совершенно иная. Это была его мечта - послушная и заботливая жена. А у нас все складывалось как-то по-другому: он работал, и я работала. А в конце жизни он мне сказал: "Знаешь Нинок, я перед тобой виноват, я ведь не сделал для тебя ни одной картины, где у тебя была бы главная роль..." Я его прервала: "Сколько у тебя картин? - 18. А у меня 60!"

Просто жанр, в котором работал Леонид Иович, очень своеобразный, эксцентричный. Я же не чувствовала себя актрисой эксцентрического плана, хотя эпизод с будильником говорит - мыслила я правильно.

- А какая из 60 киноролей была, по вашему мнению, наиболее значимой?

- Журналисты обычно спрашивали: "Что вы мечтали сыграть, но не сыграли?" Я такой человек, что ни о чем не мечтала, а просто работала. С одинаковым удовольствием играла все, что мне предлагали. В "Испытании верности" И.Пырьев - великий мастер - взял меня на роль сестры главной героини, которую играла М.Ладынина. Режиссер относился ко мне хорошо, был доволен моей работой.

Вообще же у меня такое мнение: сыграть роль легче, чем эпизод. Вот пример. В фильме "Доживем до понедельника" у меня был эпизод - роль Аллочки, учительницы химии, почти без слов. Дело происходит в учительской. Если у основных персонажей были тексты, то у меня - нет, и нужно было что-то придумать. Я исходила из того, что все учителя разные, иные порой "отбарабанивают" свой предмет, и им дела нет, что там происходит с учениками. Придуманная мною химичка Аллочка молодая, не замужем, хочет выйти замуж. Ей все время названивают по телефону. И вот когда якобы ей звонит очередной поклонник, я говорю в трубку: "Да, он висит за окном". Подразумевается, что речь идет о гусе, пусть кавалер приходит в гости. Ради правдоподобности крошечного эпизода пришлось придумать целую биографию и сыграть так, чтобы зритель поверил. Режиссер С.Ростоцкий остался доволен.

Каждая роль требует от актера затраты душевных сил. И помню, что после того, как сыграла в фильме "Муму" свою самую любимую роль - Татьяны, я долго не улыбалась, хотя по природе хохотушка. Ведь в том фильме каждый кадр нес огромный моральный, смысловой подтекст, требующий от актера полной самоотдачи.

- А как произошло ваше знакомство с будущим супругом Леонидом Гайдаем?

- Мы вместе учились во ВГИКЕ с 1949 по 1954 год. После фронта он вернулся в родной Иркутск, окончил там театральную студию, играл на сцене. Приехал в Москву поступать на режиссерский факультет ВГИКа. А я, коренная москвичка, несмотря на огромный конкурс, поступила на актерский факультет. Но у нас был совмещенный курс - для постановок своих театральных отрывков режиссеры выбирали актеров из нашей среды. И первым предложением Лени мне была роль госпожи Денасюнжен в "Отце Горио". Француженка, женщина-вамп и вдруг кругленькая, пухленькая москвичка Гребешкова. Значит, он что-то во мне увидел. Потом были последующие приглашения на игру в отрывках, но отношения между нами были чисто товарищеские.

Дальше события развивались так. Ежедневные репетиции затягивались порой до 11 часов вечера. Потом ребята всей гурьбой ехали от Сельхозвыставки до общежития в Лосинке - рукой подать, а я через всю Москву в одиночку пилила на трамвае № 17 до переулка, расположенного недалеко от нынешнего храма Христа Спасителя. Было страшновато, и я спросила у старосты группы Лени, почему все мои отрывки репетируются в самое позднее время. Он поинтересовался, а сопровождает ли кто меня на обратном пути, и когда узнал, что никто, стал провожать меня сам. Мы шли пешком зимой от ВДНХ до моего дома полночи. Леня был очень похож на того студента Шурика, который сопровождал Лиду в его последующей кинокомедии. По дороге рассказывал много интересного, шутил, смеялся. А потом как-то шутя сказал: "Нинок, ну что мы все время ходим и ходим, давай поженимся". Я восприняла это как шутку: "Да ты что, Леня? Ты такой длинный, а я такая маленькая, будем как Пат и Паташон". А в ответ слышу: "Ты понимаешь, большую-то женщину я не подниму, а вот маленькую буду на руках носить". Мы посмеялись, но на следующий день он меня спросил, принесла ли я паспорт, поскольку вчера он не шутил, и я дала согласие. Дальше события развивались стремительно... Шел тогда 1953 год, мы прожили вместе ровно 40 лет.

- Банальный вопрос: эти годы были счастливыми для вас?

- Быт, всевозможные заботы, его и моя работа... Тогда об этом как-то не задумывалась. То, что эти 40 лет я была по-настоящему счастливой, я ощутила только, когда Леня ушел из жизни. А тогда я думала только о том, чтобы у него было хорошее настроение, здоровье. Ведь с фронта он вернулся раненым, инвалидом войны. Подорвался на мине, и спустя многие годы из ноги продолжали выходить мелкие осколки - был свищ. Я его уговаривала ехать к Илизарову, чтобы законсервировать разрушенную кость, но в ответ слышала: "Нинок, не волнуйся, я умру на своих ногах". Он никогда никому не говорил, что он был ранен, не хромал. И хотя ходил с палкой, на вопросы отвечал, что это его талисман.

- А какая из картин Гайдая вам наиболее дорога и почему?

- "Иван Васильевич меняет профессию". Во-первых, в основе Булгаков. И очень удачно привнесено много современного. Кричат: "Царь, царь!" А слышится: "Шайбу, шайбу!" Главное, что фильм смотрится с неослабевающим интересом. Великолепный актерский состав. Вообще же, умение очень точно находить нужных актеров было отличительной чертой Гайдая.

На роль Кисы Воробьянинова в "Двенадцати стульев" он взял Сергея Николаевича Филиппова - эпизодника, который никогда не играл больших ролей. Выполнил обещание, которое он дал актеру за 12 лет до этого. Дело в том, что из-за придирок курирующих органов, считавших, что в фильме "Жених с того света" был пасквиль на советскую власть, Л.Гайдаю пришлось вырезать эпизоды с С.Филипповым. Сергей Николаевич тогда очень обиделся, а Леня пообещал: "Сергей Николаевич, если я когда-нибудь буду снимать "Двенадцать стульев", я вас возьму на роль Кисы Воробьянинова". Тот недоверчиво засмеялся, но все случилось именно так. Режиссер точно видел его в образе Кисы, и, по моему мнению, это лучшая роль Сергея Николаевича.

- А кого из актеров он особенно любил?

- У него был список эксцентриков, актеров комедийного жанра, словом, всех, кто мог бы у него работать. Но помимо чисто профессиональных качеств Леня придавал огромное значение человеческому фактору. Он работал с теми актерами, которых очень любил, - с Юрием Никулиным, Сергеем Филипповым, Георгием Вициным и другими, порой с очень сложной судьбой, но безусловно талантливыми.

- Вы упомянули о придирках руководящих органов к его картинам. А как удавалось прорываться сквозь эти барьеры?

- Когда из его ранней и лучшей кинокомедии "Жених с того света" цензура вырезала целых 5 частей и она стала малометражной, Леня очень расстроился, даже заболел туберкулезом на нервной почве. Это стало уроком на всю жизнь и то, как он научился противостоять запретам, свидетельствует случай с "Бриллиантовой рукой".

Уже при чтении сценария у чиновников были намерения выкинуть все злободневные реплики, срезать все смехоточки. Леня кивнул в знак согласия, но снимал все так, как было в первоначальном сценарии. А в конце картины, об этом я даже не знала, подклеил кадры атомного взрыва. На просмотре готовой картины в присутствии министра кинематографии чиновники строчат - записывают те места, что нужно вырезать, вдруг мелькают последние кадры ядерного взрыва. Министр чуть не свалился со стула, спрашивает, для чего этот взрыв, такое нелепое окончание картины. Леня отвечает, что раз весь фильм - пародия, то пусть хоть в конце будет настоящая жизнь. И вырезать ее нельзя из принципа. Ему пригрозили положить фильм "на полку", не пустить в прокат. Гайдай сказал, что пусть лучше будет так, чем вырежут взрыв. Ему дали три дня на размышление. Он все в уме просчитал, а мне, улыбаясь, сказал: "Велят отрезать атомный взрыв, согласны оставить в фильме даже голых баб, водочные бутылки и все остальное. Но я из принципа не соглашаюсь". На мой недоуменный вопрос, зачем такая принципиальность, ответил, что посмотрит... А через три дня послал директора картины в министерство, который там доложил, что после долгих раздумий Гайдай согласился сделать то, что они велят. Те на радостях пропустили все остальное почти без поправок. Вот такая была история.

- Нина Павловна, вы ведь и теперь участвуете в съемках, а позволяет ли это ваше здоровье?

- Я стараюсь вообще не лечиться. Принципиально не принимаю никаких лекарств, не знаю своего давления. Внушила себе: что Бог даст, то и будет. Когда ты живешь для других, то о своих болезнях как бы забываешь. Ведь и Леня начинал болеть, только оставшись без работы. А когда снимал фильмы, никакие болезни его не брали.

- И у вас никаких контактов с медиками?

- Нет, почему же, встречаюсь с ними периодически. Был очень забавный случай. Когда зашла в кабинет офтальмолога, то попросила выписать мне направление на операцию. Врач удивилась и спросила, почему? Говорю ей, что все мои подруги-ровесницы уже давно их сделали - по поводу катаракт и глауком, пора и мне, ведь я до сих пор сама вожу машину и не хотела бы потерять остаток зрения. Хожу в очках, значит, плохо вижу. Офтальмолог всерьез занялась осмотром моих глаз: проверила зрение, уточнила цилиндры, степень моего астигматизма. После многочисленных манипуляций твердо мне заявила, что ни глаукомы, ни катаракты у меня нет. Вот так бывает, когда попадаешь к настоящему специалисту-медику.

- А что бы вы пожелали на прощание нашим читателям?

- Больше улыбаться, ведь на пациентов так благотворно действует приветливость врача, его добрые глаза!

Беседу вел

Леонид ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ, обозреватель "МГ".